– Что? Где?
– Да не где, а именно что! — таинственно ответил Пестель и, забыв про автомат, выскочил из машины.
Ростик догадался подхватить его оружие и бросился следом.
Тем временем Пестель зашел по колено в какую-то траву, присел, стал растирать стебли, потом подул и то, что осталось на ладони, сунул себе в рот.
– Ты отравишься когда-нибудь, — сказал подошедший Дондик.
– Эксперимент все равно необходим, — беспечно ответил Пестель и пояснил: — Это пшеница, кстати. Мы стоим на поле, окружающем этот город. Только она немного мутированная, или...
– Или всегда была такой, — подтвердил его догадку Ростик. — Вообще, похоже, этот город был перенесен сюда так же, как Боловск. И в своем обычном виде.
– Что в своем виде, как раз неудивительно, — ответил Пестель. — Гораздо важнее, что довольно давно. Нам просто повезло.
– В чем? — спросил Дондик.
– Мы выясним, какие ошибки не следует совершать, — пояснил Ростик.
Он чувствовал, что с этим капитаном можно договориться, хотя он и из ГБ. Только следовало многое объяснять, чтобы голубопогонник «врубался».
– Гораздо существеннее, если мы сейчас выясним... — Пестель, не договорив, повернулся к машине. — Антон, принеси лопату.
Лопата, как и положено по штату, входила в снаряжение машины. Антон, покряхтывая, с удовольствием поприседал, прежде чем снял лопату с борта и принес ее Пестелю. Тот, не обращая внимания на автомат, который держал Ростик, принялся копать. Спустя пару минут он нагнулся и произнес:
– Есть.
– Клад? — спросил подошедший Чернобров.
– Лучше. Смотрите, — Пестель опустился на колени, провел пальцем по стенке сделанной ямки, — видите, корни этой пшеницы опускаются ниже плодородного слоя. Он тут вообще — не очень, у нас — раза в три толще.
Ростик оглянулся, да, некоторые части поля выветрились, и обнажился краснозем, на который глаза за месяц боев уже устали смотреть.
– Ну и что? — спросил Дондик.
– Это готовый семенной фонд, капитан, вполне приспособившийся к нынешним условиям и режимам. Прямо хоть сейчас собирай и сей. — Потом он смутился, словно сказал какую-то нелепость, хотя никто его на этом не поймал. — Ну, конечно, еще нужно выяснить сезонный ордер, но с этим, я надеюсь, все будет нормально. Эта пшеница многое доказывает.
– Понятно, — капитан одернул китель. — Поехали дальше.
Но они уже приехали. Пшеничные поля кончились, и началась луговина с невысокой, плотной травой. И почти привычного зеленого цвета. Заметив интерес Ростика, Пестель пояснил:
– Кажется, выгон. Город-то — средневековый.
– Не могу понять, — сказал Дондик, напряженно вглядываясь в раскрытые ворота, — он покинут или нет?
Это прозвучало как приглашение к дискуссии, капитан и сам это понял быстрее других. Поэтому не стал углубляться, а просто приказал:
– Антон и Чернобров, остаетесь у машины. Остальные — разобраться в колонну по двое. Следить за крышами, прикрывать противоположную сторону улицы. Огонь одиночными на поражение и без команды.
Потом выволок из машины странный матерчатый мешок и извлек из него новенький, блестящий чистым, незапыленным металлом огнемет. Этот аппарат он натянул на себя, подогнал лямки и скомандовал:
– Вперед!
В город они вошли осторожно, как в чужой дом. На сознание давило, что это все-таки неземной город, принадлежащий незнакомой цивилизации, может быть, даже более разумной или совершенной, чем человеческая, несмотря на стены и почтенный, средневековый антураж. В конце концов, античная Греция создала превосходную философию, а некоторые
