Я молчал. Я думал о Лилит. Могла она быть самой первой вампиршей мира? Самой-самой? Той, что в преданиях и легендах стала старше Евы, превратилась в демоническое и неудачное творение Бога? Той, что назвалась Евой то ли в приступе гордыни, то ли забавляясь этой нехитрой загадкой? Все может быть.
Но тогда Тигр ее прикончил. И пропылесосил. Что это значит – Мастера Мастеров больше нет? Или эту должность кто-то займет?
Я мысленно отметил, что у меня есть вопрос к Завулону – очень серьезный и важный вопрос.
– Видимо, есть, – сказал я. – В конце концов, я никогда не слышал и о том, кто главный в Ночном Дозоре. Ну, если брать мировой масштаб. В Москве главный Гесер, по России – тоже он, это никак бумажками не предписано, но все это понимают. Но чтобы по всему миру… Самый-самый Светлый… Великий вождь и повелитель… Не слыхал.
– Наверное, у нас как у вампиров, – ехидно сказала Элен. – Все по географическому признаку.
Мы понимающе улыбнулись друг другу.
– Дальше в принципе тоже понятно. – Элен задумалась на миг. – Принимающий Облик.
– Оборотни, – кивнул я.
– Ты хоть когда-нибудь хоть что-нибудь слышал о какой-то руководящей структуре у оборотней? Вожак стаи или еще кто?
Я покачал головой.
– У Дозоров есть локальное руководство, – сказала Элен. – В Европе, к примеру, де-факто управляют всем французские и немецкие Дозоры. Французский Ночной и немецкий Дневной. Хотя голландцы… Ладно, не знаю, но Гесер тебе подскажет, наверное, кто им командует. У ведьм Конклав, тут все четко. У вампиров Мастер, хоть никто и не слышал о высшем хозяине для всех вампиров. Но оборотни?
– Семейная структура, – сказал я. – Укушенные образуют прайд. Но прайд не бывает большим, там один вожак – самец или самка…
– Эка ты о них жестко, – сказала Элен. – Как о зверях.
Я упрек проигнорировал.
– И никогда один прайд не командует другим. Если возникает конфликт – они сражаются, если конфликт доходит до полного ожесточения – сражаются вожаки. Прайд убитого вожака поглощается победившим прайдом. Но какого-то суперпрайда нет.
– Спроси Хену, – сказала Элен. – Это самый старый оборотень, насколько я знаю. Превращается в смилодона.
– Знаю. – Я потер переносицу. – Принимающий Облик. Даже намека на название структуры нет. Ну ладно. Спрошу Хену. Читай, кто там еще?
– А вот это ставит меня в тупик, – призналась Элен. – Я и перевела-то только через Сумрак. Основа.
– Основа?
– Краеугольный камень. Фундамент. Опора. Основа. Я не знаю этого слова, я только смысл считала. И подпись шла последней, а в таких документах это важно.
– Знаю, не дурак, – кивнул я. – Скрепляющая подпись, окончательное решение. Основа…
– Сумрак? – предположила Элен.
– Лично. Пришел и подписал документ. – Я пожал плечами. И представил себе Тигра, пылесосящего пол на кухне – с чашкой кофе в свободной руке.
– Все может быть, – сказала Элен.
– Все, – согласился я. – Настала пора задавать вопросы Великим.
Элен вернула документ в футляр, выключила фонарь и взяла меня за руку.
– Пойдем обратно, Антон.
После неизменной прохладной сырости подвала коридоры Дозора казались почти жаркими. Хотя судя по попадающимся навстречу сотрудникам, многие из которых были в джемперах или свитерах, у нас что-то опять не ладилось с отоплением. Старое здание – оно и есть старое здание.
К шефу я не пошел. Я искал Ольгу. В ее кабинете было пусто, в отделе внутреннего контроля, который она возглавляла последние годы, тоже никого не оказалось. Да и отдел-то этот, шутливо называемый «внутренней инквизицией», состоял из двух человек – самой Ольги и Алишера.
