Грубо сколоченная корявая телега плавно катилась по проселочной дороге. В одном направлении с нами и навстречу тоже ехали повозки, тачки, телеги. Без лошадей.

Призрачный силуэт водителя, в этом мире – возницы, белозубо улыбался мне с козел. В руках у него были вожжи, концы которых повисли в воздухе.

Сумрак, конечно же, не наполнен самобеглыми телегами. Но каждый уровень Сумрака так или иначе повторяет наш мир. Первый – в наибольшей мере. Иногда он похож на наш, только лишен цвета и размыт. С опытом, с более частыми входами на первый слой Сумрака, он начинает выглядеть иначе – как некая проекция, некая «идея вещей». То есть современный автомобиль может выглядеть как современный обесцвеченный автомобиль. А может – как старинный рыдван. А может – как телега. Возможно, что и как верховой динозавр.

Гесер, когда я однажды спросил его об этом, ответил просто: «Видимое в Сумраке есть результат взаимодействия внешнего мира и человеческого сознания. Когда внешний мир меняется непредсказуемо и нереально – сознание наполняется фантазиями».

Наверное, так оно и есть.

Я по-прежнему в машине, в стареньком, но приличном «рено», которое едет по Парижу. Вот только на первом слое Сумрака картина, которую видят мои глаза, изменилась настолько, что воспринимать ее я не могу. И вижу нечто другое…

Ладно. Телега так телега. Главное, что люди в Сумраке не меняются, только становятся медлительными…

Я окинул взглядом сумеречный Париж. Зафиксировал в сознании теплый зеленый цвет. Это умиротворение, спокойствие – самые редкие чувства у людей в большом городе. Их встретишь только у наркоманов и едва-едва отвалившихся друг от друга любовников. Так… Фиксируем… Выдерживаем… Убираем зеленое…

Теперь желтый. Вначале солнечно-желтый, яркий и чистый. Невинная детская радость. Признание в любви и первый поцелуй. Прочитанная чудесная книга. Убираем.

А теперь синий. От прозрачного голубого и до глубокого индиго. Интеллектуальная работа. Прозрения, догадки, радость познания и открытия. Тоже нечастый гость в больших городах.

Белый. Самопожертвование и самоотверженность. Человек, подписывающий бумагу о донорстве почки маленькому племяннику. Полицейский, с успокаивающими словами и разведенными руками идущий на психопата с ружьем наперевес и собственным сынишкой в заложниках. Убираем.

Красный. От авроры до авантюрина. От разбеленно-розового и до багрового, если вам никогда не было интересно – как же называется все то, что мы видим. Красный – самый разнообразный и яркий. Любовь и страсть. Оргазм и боль. Праведная ярость солдата и низменная похоть насильника.

Я смывал цвета один за другим. Отсеивал, отбрасывал – все устоявшиеся, успокоившиеся ауры. Всех людей, всех Иных, до кого мог дотянуться взгляд. Остались несколько разноцветных трепещущих детских аур – я заставил себя не видеть тех, кто слишком мал и слаб.

Мир выцвел окончательно, заколебался между серым и сепийным, будто пытаясь, но уже не в силах обрести цвет.

Лишь впереди по дороге пылала одна-единственная аура. Переливчатая и разноцветная. Неопределенная судьба.

– Arretez ici, – попросил я, выходя из Сумрака. Протянул купюру в пятьдесят евро (на счетчике было сорок три). – C’est pour vous.

Биржа была чуть дальше – красивое огромное здание, уже подсвеченное на фоне потемневшего неба. Я прошел метров пять – и оказался у широкого проема в стене. Больше всего это походило на просторный гараж, открытый настежь. Вот только в «гараже» стояли столики, на которых горели лампы и свечи. Сидели люди – одетые и нарядно, и просто. Какое-то странное место, не из роскошных «мишленовских» ресторанов, но и не из забегаловок.

Я нашел взглядом Егора – он сидел ко мне спиной, в середине зала. Беседовал о чем-то с мужчиной средних лет, солидным и неспешным в движениях – тот аккуратно разминал вилочкой бифштекс по-татарски.

К сожалению, мест не было. Маленький столик за спиной Егора как раз заняла молодая парочка. Мне было очень неудобно, но я не колебался. Посмотрел на пару, потянулся через Сумрак.

Есть им сразу расхотелось. Они вскочили и слились в поцелуе. Официант (да, похоже, и хозяин ресторанчика одновременно) зааплодировал при виде такой страсти. Кто-то из посетителей его поддержал.

Парочка оторвалась друг от друга, растерянно оглядывая окружающих. Возможно, они зашли сюда, чтобы выяснить отношения перед расставанием. А может быть – просто поболтать и разойтись на время.

Но теперь все изменилось. Единственное, чего они по-настоящему хотели, – оказаться наедине и без одежды. Извиняясь,

Вы читаете Шестой Дозор
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

27

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату