— Да, Владыка.
— И позаботься, чтобы доставили новый колпак для моей тележки!
— Как прикажешь Владыка.
Лито отвел тележку на несколько шагов назад, развернул ее и направил к мосту, окликнув при этом Айдахо.
— Данкан, ты будешь меня сопровождать.
Сперва медленно и неохотно Айдахо покинул Монео и остальных, затем, увеличив скорость, двинулся рядом с открытым колпаком тележки, глядя при этом на Лито.
— Что тебя тревожит, Данкан? — спросил Лито.
— Ты действительно относишься ко мне, как к своему Данкану?
— Разумеется — точно также, как ты воспринимаешь меня, как своего Лито.
— Почему ты не знал, что готовиться нападение?
— Благодаря моему хваленому предвидению?
— Да!
— Лицевые Танцоры очень долго не привлекали моего внимания, ответил Лито.
— Насколько я понимаю, теперь это изменится?
— Не очень.
— Почему?
— Потому, что Монео прав: я не могу позволить, чтобы меня отвлекали.
— Могли они действительно убить тебя при этом нападении?
— Была определенная вероятность. Видишь ли, Данкан, мало кто понимает, каким же несчастьем станет моя кончина.
— Что теперь замышляет Тлейлакс?
— Ловушку, по-моему. Чудесную ловушку. Они послали мне сигнал, Данкан.
— Что за сигнал?
— Произошел новый подъем тех отчаянных мотивов, которые движут некоторыми из моих подданных.
Они съехали с моста и начали подниматься туда, откуда Лито обозревал битву. Айдахо был возбужден, но шел молча.
С вершины Лито поглядел на отдаленные кручи, взглянул на бесплодные земли своего Сарьера.
Стенания и жалобы потерявших только что родных и близких продолжали слышаться из-за моста, с места схватки. Своим острейшим слухом Лито различил голос Монео, предупреждавшего всех, что времени для скорби мало: в Твердыне у них есть и другие любимые, а гнев Бога-Императора им всем хорошо известен.
«Их слезы высохнут и улыбки их минуют к тому времени, когда мы достигнем Онна», — подумал Лито. — «По их мнению, я отношусь к ним презрительно и надменно! Какое это на самом деле имеет значение? Всего лишь мимолетная неприятность для кратко живущих и близоруких.»
Вид пустыни его успокоил. Со своей точки он не мог увидеть реку в ее глубоком каньоне, не повернувшись на сто восемьдесят градусов и не поглядев на Фестивальный город. Данкан, стоявший рядом с тележкой, сохранял милосердное молчание. Поглядев чуть левее, Лито увидел край Заповедного Леса. На фоне проблеска зеленеющего пейзажа, его память внезапно ужала Сарьер до крохотного слабого остатка всепланетной пустыни, которая некогда была столь могучей, что все люди ее страшились, даже дикие Свободные, блуждавшие по ней.
«Это все река», — подумал Лито. — «Если я повернусь, я увижу сотворенное мной.»
Рукотворное ущелье, по которому текла река Айдахо, было всего лишь продолжением провала, проложенного Пол Муад Дибом сквозь возвышавшуюся Защитную Стену — чтобы открыть путь своим легионам, едущим на песчаных червях. Там, где сейчас течет вода, Муад Диб вел своих Свободных из пыльной кориолисовой бури в историю… и в нынешнее теперь. Лито услышал знакомую поступь Монео, мажордом с трудом поднимался на вершину. Монео подошел, остановился рядом с Айдахо и мгновение молча переводил дыхание.
— Сколько нам нужно времени, чтобы вновь двинуться в путь? спросил Айдахо.
Монео махнул ему рукой, чтобы тот замолчал, и обратился к Лито.
— Владыка, мы получили послание из Онна. Бене Джессерит сообщает, Тлейлакс нападет на Тебя прежде, чем, Ты достигнешь моста.
— Разве они малость не припозднились? — фыркнул Айдахо.
— Это не их вина, — сказал Монео. — Капитанша Рыбословш им не верила.
Остальные члены свиты Лито начали тонким ручейком подниматься на вершину. Некоторые из них двигались как одурманенные, еще не выйдя из шока. Рыбословши проворно двигались среди них, приказывая изобразить на лицах хорошее настроение.
— Удалите охрану от посольства Бене Джессерит, — сказал Лито. — Отправьте им послание. Сообщите им, что их аудиенция будет последней по очереди, но что им не следует этого страшиться. Скажите им, что последние будут первыми. Они знают, откуда эта цитата.
— А что насчет тлейлаксанцев? — спросил Айдахо.
Лито продолжал глядеть на Монео.
— Да, Тлейлакс. Мы пошлем им сигнал.
— Когда я распоряжусь, и никак не раньше, ты схватишь тлейлаксанского посла, чтобы его публично выпороли и изгнали.
— Владыка!
— Ты не согласен?
— Если нам надлежит сохранить это в секрете, — Монео оглянулся через плечо, — то как мы объясним порку?
— Мы и не будем объяснять.
— Не приведем никакой причины?
— Никакой.
— Но, Владыка, слухи и сплетни, которые начнут…
— Я реагирую, Монео! Пусть они ощутят ту скрытую часть моего я, которая действует без моего знания, потому, что нет необходимых средств к познанию.
— Это вызовет великий страх, Владыка.
У Айдахо вырвался хриплый смех. Он шагнул между Монео и тележкой.
— Он еще милостив к этому послу! Были правители, которые поджарили бы этого дурака на медленном огне.
Монео пытался заговорить с Лито через плечо Айдахо.
— Но, Владыка, это подтвердит Тлейлаксу, что покушение состоялось.
— Они уже и так это знают, — ответил Лито. — Но распространяться об этом не будут.
— И когда никто из нападавших не вернется… — сказал Айдахо.
— Ты понимаешь, Монео? — спросил Лито. — Когда мы войдем в Онн без единого видимого повреждения, Тлейлакс поверит, будто потерпел полнейшую неудачу.
Монео поглядел на Рыбословш и придворных, завороженно слушавших этот разговор. Редко кому-либо из них доводилось слышать такой откровенный обмен мнениями между Богом-Императором и самыми приближенными к нему лицами.
— Когда Государь подаст сигнал к наказанию посла? — спросил Монео.
— Во время аудиенции.
Лито услышал приближающиеся топтеры, увидел отблески солнечного света на их крыльях и роторах, и, внимательно приглядевшись, различил новый колпак для его тележки, свисающий под одним из них.
— Пусть поврежденный колпак отвезут в Твердыню и починят, — сказал Лито, не отводя взгляда от подлетающих топтеров. — Если станут спрашивать, скажи мастерам, что дело обыденное — колпак поврежден порывом песчаного ветра.
— Да, Владыка, будет сделано так, как Ты велишь, — вздохнул Монео.
— Ну, ну, Монео, приободрись, — сказал Лито. — Иди рядом со мной, и мы продолжим шествие, — повернувшись к Айдахо, Лито сказал. — Возьми часть охраны и прочеши местность впереди.
— По-твоему, будет еще одно нападение? — спросил Айдахо.
— Нет. Но надо же чем-то занять мою охрану. И достань свежий мундир. Я не хочу, чтобы ты носил этот, с плеча грязного тлейлаксанца.
Айдахо покорно направился прочь.
Лито сделал знак Монео подойти еще ближе. Когда Монео наклонился прямо к тележке, лицом к лицу Лито, тот резко понизил голос и сказал:
— Для тебя здесь особый урок, Монео.
— Владыка, я знаю, мне следовало бы заподозрить Лицевых…
— Не Лицевые Танцоры! Это урок для твоей дочери.
— Сиона? Что она могла…
— Вот что ей передай: она очень тонко напоминает ту силу внутри меня, что действует вне моего ведома.
Благодаря ей, я помню, как это было — быть человеком… и любить.
Монео уставился на Лито, не понимая смысла его слов.
— Просто передай ей это, — сказал Лито. — Тебе нет необходимости стараться понять. Всего лишь перескажи ей мои слова.
Монео покорился.
— Как прикажешь, Владыка.
Лито поднял защитный колпак — тот сомкнулся, став единым целым, теперь ремонтникам, прибывшим на топтерах, будет легко его заменить.
Монео повернулся и поглядел на людей, ждущих на плоской площадке вершины. У некоторых придворных одежда все еще не была в порядке, и Монео заметил то, что прежде не замечал: кое — у кого были хитроумные слуховые аппаратики. Придворные подслушивали. И такие устройства могли происходить
