Потом, о произошедшем с Сатерлин в машине… Истон до сих пор помнил, как она ощущалась на его пальцах, и как близок он был к тому, чтобы скользнуть в нее. Но прямо сейчас, в полдень будничного вторника, ему было сложно поверить в реальность произошедшего. В качестве доказательства у Зака была лишь Нора – Нора, которая переходила из его мира в свой, и обратно с пугающей легкостью.
В конце концов, переговоры завершились и, оставшись сидеть за своим столом, перед ноутбуком, Истон обнаружил двадцать пять новых страниц от Сатерлин, с обещанием прислать еще.
"Сегодня я рано встала", написала она.
"Я спала с Уесом, а его занятия начинаются в восемь утра. Микробиология в восемь долбаных утра? Вот что такое настоящий садизм".
"Прошлой ночью ты спала со своим практикантом-девственником?", ответил Зак, после того, как дважды перечитал ее сообщение, убеждаясь, что ничего не упустил.
Примерно, через пятнадцать минут, Нора ответила.
"Не ревнуй, дорогой. Все было совершенно невинно. Ну, почти. Но тебе стоит меня извинить, так как я возвращаюсь к своему домашнему заданию. Я не собираюсь давать тебе ни единого шанса на отмазку от нашего соглашения".
"Думаю, я всю жизнь буду жалеть об этих словах", ответил он.
"Когда я с тобой закончу, ты ни о чем не будешь жалеть. А теперь, оставь меня в покое. Сегодня я – Папочка Хемингуэй".
Сатерлин была противоположностью Хемингуэя во всех возможных смыслах. Во-первых, она не могла излагать сжато, даже под дулом пистолета. Во-вторых, Истону, на самом деле, нравилось читать ее книги. Хемингуэй был олицетворением простоты, краткости и лаконичности.
"Ты уверена, что из всех писателей, в качестве образца тебе хочется взять именно его?" спросил Зак.
Следующее сообщение от Норы стало исчерпывающим на это ответом.
"Да".
Он все еще смеялся, когда в его кабинет вошел Жан-Поль.
- Улыбки и смех? В последнее время, здесь давненько не видали тумана, - сказал Боннер, - и кого из авторов следует благодарить за эту удивительную смену погоды?
- Мы обсуждали Хемингуэя.
- Да, комический гений, Хемингуэй. Как обстоят дела с книгой Сатерлин?
- Очень хорошо. У нас остались две с половиной недели и двести страниц на переписывание, и если она продолжит в том же духе, мы закончим роман как раз к моему отъезду.
- Плотный график, Истон. Главное, чтобы спешка не отразилась на качестве.
- Она справится и с тем, и с другим. Для завершения книги, у нее имеется стремление и хороший стимул.
- Да, но ее контракт до сих пор еще не подписан, не так ли?
Улыбнувшись, Зак откинулся на спинку кресла. Оказывается, было удивительно приятно улыбаться вот так, словно у него имелась порочная тайна, которую он мог сохранить, а мог и открыть. Должно быть, каждый раз улыбаясь, Сатерлин чувствовала то же самое.
По-видимому, в его улыбке Жан-Поль узрел эту самую тайну.
- Не только контракт побуждает ее к такой усердной работе, я прав? – спросил Боннер, поглаживая свою бороду, и сияя веселым блеском в глазах.
- Мы не спим. И даже не целовались.
Он умолчал об инциденте на полу ее кабинета, и вчерашнем приключении в ее машине. Технически, они не целовались, во всяком случае, не в губы.
- Не целуясь, можно делать многое. Я тоже когда-то был молодым.
- Благодаря Норе, в моей голове достаточно тревожных образов, которых мне хватит на две жизни. Пожалуйста, не нужно добавлять к ним новых.
- На данный момент, - вставая, сказал Жан-Поль, - меня не особо волнуют сроки завершения книги. Просто, сделайте это до твоего отбытия в Лос-Анджелес, не попав в сводки желтой прессы, и я буду самым счастливым человеком на свете. Ты же все еще собираешься в Лос-Анджелес?
Истон сделал паузу. Конечно, он туда собирался. Почему нет? Опять же, оставить Нью-Йорк означало оставить Сатерлин. Оставить Лондон означало оставить Грейс, а он сомневался, что когда-нибудь снова этого захочет.
- Да, я собираюсь в Лос-Анджелес. Дело только в книге, Боннер, - произнес Зак.
- Продолжай это себе повторять, Истон, - сказал он, и, повернувшись, кинул своему подчиненному небольшую, запакованную коробочку, - кстати, тебе еще один подарок.
Поймав ее, Зак вздохнул. Его надоедливый коллега продолжал слать ему маленькие извращенные подарочки каждые несколько дней. Он открыл его с некой опаской, и, вынув содержимое, нахмурился. Изделия походили на серебряные, легковесные, висячие сережки-клипсы. Они едва ли выглядели элементами извращения. Может, горе-шутник дразнил его, намекая на трансвестизм? Положив сережки обратно в коробочку, Истон сунул ее в свой портфель, не зная, что с этим делать дальше. Отдаст их Норе, если они ей понравятся.
Достав ее контракт из верхнего ящика стола, он снова просмотрел бумаги, и, взяв ручку, подумал о том, чтобы его подписать. Зак мог завизировать его сейчас, но ничего не рассказать Сатерлин, а когда книга будет закончена, продемонстрировать ей, как искренне он в нее верил все это время. Учитывая его нежелание работать с ней в самом начале, это было небольшим преувеличением, но он знал, что Нора будет тронута.
Истон снова задумался о вопросе Боннера. Он же все еще собирался в Лос-Анджелес? В конце концов, должность шеф-редактора являлась той самой причиной, по которой он согласился на работу в ГИД. Зак сказал, что улетит, так он и сделает. Он сказал, что не подпишет контракт Сатерлин, пока не дочитает последнюю страницу, так он и сделает. А еще он сказал, что они не станут любовниками на время их сотрудничества, так оно и будет.
Сложив контракт с чистой совестью, Истон сунул его в свой портфель.
***
Мысли о Заке продолжали отвлекать Нору от переписывания. Ей до безумия хотелось доделать свои главы, и она понимала, что для их сегодняшних игр, у нее было слишком много работы. Опять же, ее чрезмерная занятость вовсе не означала, что ее редактор пребывал в абсолютной недосягаемости. Нора взяла трубку, и после одного звонка, раздобыла нужный ей номер телефона. Он прозвонил дважды, прежде чем ответил взволнованный голос.
- Да, алло, - произнесла девушка на том конце линии.
- Здравствуй, маленькая птичка. Угадай, кто звонит?
Нора улыбнулась, услышав, как ее собеседница ахнула. При выборе женщин для своего окружения, Кингсли неизменно проявлял фантастический вкус. Его никогда не волновали их финансовые возможности для оплаты членства в клубе, при условии, что они могли возмещать иначе. И все, без исключения, его фаворитки обладали крайне полезными талантами, как в спальне, так и за ее пределами.
- Я же говорила, что запомню твое имя, Робин. Кинг рассказал мне о твоей основной работе. Сегодня у тебя найдется час или два, чтобы оказать мне услугу? Я очень хорошо оплачу.
- Для вас, что угодно, Госпожа.
Оставив девушке свои инструкции, и прервав вызов, Нора отодвинула мысли о Заке куда подальше, и вернулась к переписыванию.
***
Истон глянул на время – было почти полшестого. Последние два часа, он провел за телефонными переговорами со своим будущим ассистентом из офиса на западном побережье. Они обсуждали грядущую работу, когда Мэри сообщила ему о посетителе.
- Войдите.
К нему в кабинет вошла незнакомая, молодая девушка, с большой хозяйственной сумкой, вкатив столик на колесиках.
- Мистер Истон? Рада снова вас видеть, - сказала она.
- Мы знакомы? – спросил Зак, поднимаясь с места.
- Да. Я Робин. Мы виделись вчера вечером.
- Конечно, в…
- В клубе.
Она перебила его, прежде чем он произнес название "Восьмого Круга".
Истон узнал девушку. Без ее облачения, с распущенными волосами, и в очках в стиле ретро, она выглядела совершенно непохожей на ту, вызывающую поклонницу в узком костюме.
