- Тогда это будешь не ты. А только версия тебя, пытающая подстроиться под мои желания. Я не позволю тебе жертвовать тем, кем ты, на самом деле, являешься, ради того, чтобы быть со мной.
Он покачал головой и пошел к двери.
- Уесли, пожалуйста…
Нора начала вставать, чтобы подойти к нему.
- Не надо.
Он поднял руку, и она застыла на месте.
- Не проси прощения и не объясняйся. Я переживу. Мне просто нужно, чтобы ты об этом не говорила.
- Прости, - едва громче шепота произнесла Нора.
- Эй, - воскликнул он с наигранным весельем. – По крайней мере, это не Сорен.
Стиснув зубы, она пожала плечами.
- Уес… ты позволишь мне вернуть тебе гребни? Я представляю, сколько они стоят, и знаю…
- Оставь их.
Схватив свой кофейный термос, он снова направился к двери, но остановился возле съежившейся на своем стуле Норы.
- Они будут красиво смотреться на твоих волосах.
Она положила голову на колени. Ее желудок скрутило от переживаний и голода. Нора не ела со вчерашнего обеда, но мысль о еде лишь ухудшала ее состояние.
- Я пойду, - сказал Уесли, – позанимаюсь.
- Береги себя.
Малой ушел, больше не произнеся ни слова. Дверь закрылась. Она слышала, как он завел свою машину, затем отъехал. Нора знала, что осталась одна. Она прокашлялась, пытаясь ослабить сдавившее ее горло напряжение. Поднявшись со стула, она налила себе кофе, и подумала о том, чтобы разбавить его виски. Отпив глоток, Нора с благодарностью ощутила горьковатое тепло. Она решила, что ей нужно было либо снова поспать, либо снова принять душ. Нет, поняла Нора. В действительности ей нужен был...
Раздавшийся звонок в дверь прервал опасный ход ее мыслей. Поставив чашку на стол, Нора пошла к нежданному гостю. Открыв входную дверь, она обнаружила стоящую на пороге женщину. Ее волосы были ярко-рыжими, а фарфоровая кожа украшалась россыпью бледных веснушек. Настолько милая, что не описать словами, она выглядела чуть моложе тридцати, но ее сияющие, бирюзовые глаза лучились мудростью и умом, значительно превосходящими этот возраст.
- Здравствуйте, - сказала Нора.
- Мисс Сатерлин, - произнесла женщина, и по первым мелодичным словам, соскользнувшим с ее губ, она поняла, кем была эта гостья. – Простите за неудобство. Я…
- Боже мой, - выдохнула Нора, - вы Грейс Истон.
- Да, - ответила женщина. - Откуда вы…
- Прекрасная веснушчатая валлийка. В наших местах такое сочетание крайняя редкость. Нора улыбнулась, чувствуя, что эта встреча была предопределена им свыше.
- Пожалуйста, входите.
Глава 33
Вылив свой кофе в раковину, Нора заменила его чаем и, наполнив другую чашку, поставила ту на кухонный стол перед Грейс.
- Молока? – предложила она.
- Нет, спасибо. Закари всегда называл меня еретичкой, за мое обыкновение пить чай без молока.
- Не очень по-английски с вашей стороны, - поддразнила Нора. – Но опять же, вы валлийка.
- У меня отец валлиец, а мать ирландка.
- Оно и видно.
Нора завидовала рыжим волосам и прелестным веснушкам Грейс.
- Может, вы еще умеете изображать ирландский акцент?
- Немного. Хотя я выросла в Уэльсе. Как ни удивительно, у Закари он получается лучше.
- Неужели? – удивилась Нора. – Вот придурок. Он никогда не рассказывал, что умеет подражать другим акцентам.
Улыбнувшись, Грейс отпила своего чая.
- У него множество талантов, - сказала гостья. – Вы очень добры ко мне. Вероятно, я показалась вам сумасшедшей, незвано явившись к вам домой. Завтра утром я улетаю и, судя по всему, нигде не могу найти Закари. Я позвонила мистеру Боннеру. Он дал мне ваш адрес и сказал, что иногда по выходным вы с ним вместе работаете.
- Работали. Теперь книга, слава Богу, закончена.
Кивнув, Грейс сделала еще один робкий глоток. Нора потянулась к чашке и заметила на своем запястье багровеющий синяк.
- Значит, это работа так часто приводит его сюда? – спросила Грейс, пригвождая Нору на удивление твердым взглядом.
- Мы друзья. Хорошие друзья.
Опустив глаза, гостья принялась разглядывать мелкую рябь на поверхности чая. Грейс производила впечатление взволнованной пташки, порхая над кромкой чашки своими тонкими пальчиками.
- Я собиралась прибыть раньше. Пыталась вылететь вчерашним утренним рейсом, но его отложили.
- Для чего вы здесь? – спросила Нора, и Грейс посмотрела ей в глаза.
- Завтра Закари улетает в Калифорнию. Я с трудом сдерживалась, когда он находился в Нью-Йорке. Калифорния кажется другой частью света. Его утро будет моей ночью.
Грейс вдохнула и медленно выдохнула. Нора сидела молча, позволяя гостье говорить.
- Мне следовало прилететь несколько недель назад. Я звонила ему… со словами, что отключили свет, и я не могла найти фонарик. Но я находилась в доме, в каждой комнате которого горел свет, и лгала, только чтобы услышать его голос.
- Похоже, в этой ситуации я поступила бы также.
Стало совершенно понятно, почему ее редактор так отчаянно любил эту женщину. Грейс обладала красотой, воспетой поэтами, и нежностью, противоречащей неоспоримой силе ее духа.
- Во время нашего разговора, в его голосе послышалось что-то, что меня напугало. Казалось, Закари находился еще дальше, чем за океаном. Я то уговаривала, то отговаривала себя от прибытия в Нью-Йорк. И теперь мне приходится гадать, неужели я опоздала? Нет, не отвечайте на этот вопрос. Простите.
- Я отвечу на любой вопрос, который вы зададите, Грейс.
- Мне не стоило его задавать. Я лишилась этого права в первую ночь, которую провела с Йеном. Я говорю "первую", словно у нас были десятки ночей, вместо трех унизительных и неловких встреч. Мне понадобилась неделя, чтобы понять, какую глупую ошибку я совершила. Но я была слишком молодой, когда мы с Закари поженились при столь малоприятных обстоятельствах.
- Я знаю. Зак мне рассказал. Мне очень жаль.
Грейс послала Норе дрогнувшую, но уверенную улыбку.
- Закари, должно быть, очень хорошо к вам относится, раз поделился нашей историей. Он не раскрывал ее даже своим самым близким друзьям.
Нора пожала плечами. – Я ее из него выбила.
- Думаю, он всегда стыдился начала наших отношений, меня.
- Нет, клянусь вам, это не так. Я уверена, что единственное, кого он стыдился – это самого себя. Вы были молоды, а он был вашим преподавателем…
- Да, моим преподавателем. - Грейс рассмеялась. - Все мои знакомые девочки были наполовину влюблены в Закари. Он разговаривал с нами, как с равными.
Гостья улыбнулась воспоминанию.
- Каждый день он появлялся при галстуке в самом представительном и безукоризненном виде.
Нора представила вчерашние образы ослепленного ее черным галстуком редактора.
- Зак с галстуком – то еще зрелище, - согласилась она.
- Ежедневно при костюме и при галстуке.
Грейс широко улыбнулась.
- Он был таким красивым и правильным, шествуя среди пожилых, седобородых профессоров, цитирующих Шекспира и Марло по памяти… все мы практически лишались чувств, когда он проходил мимо нас со своим солидным кожаным портфелем, перекинув пиджак через плечо. И у каждой из девочек были свои идеи по поводу того, как именно применить его галстуки.
- А у нас с вами одни взгляды.
- Первая ночь с ним… - Грейс остановилась. Ее голос пронесся по всему помещению. - Я шла рассказать ему о своей любви, как на эшафот. И не сомневалась, что Закари выставит меня за дверь. Вместо этого, он занялся со мной любовью. Знаю, мне следовало прекратить это и предупредить его, что я не пила противозачаточных таблеток, но я не хотела, чтобы он останавливался. В тот момент, когда Закари меня поцеловал, я ощутила, что завоевала мир. И даже после всего произошедшего, это ощущение не исчезло. Однако нелегко быть замужем, когда отвратительный дьявольский внутренний голосок безостановочно пищит о том, что он женился на мне только из-за чувства вины.
