Что-то страшное, звериное глянуло из его глаз на Венсана. Пьер давил на него со всей силы, будто пытаясь втереть в каменные плиты, уничтожить в труху, в пыль!
Лекарь быстро присел, почти одновременно неуловимым движением уходя вбок. Ладони Пьера провалились в пустоту – и добыча выскользнула из рук. Медведь покачнулся и схватился за стену, чтобы не упасть.
Венсан замер в трех шагах от него, готовый к чему угодно. Медведь может с радостью ухватиться за такой отличный повод размять лапы.
Но вместо страха его охватило предвкушение веселого бешенства.
Яростные выкрики, топот, треск ломающихся досок, свист, улюлюканье – все это обрушилось на Венсана могучей волной, закрутило и выбросило там, где не было еще ни замка Вержи, ни начальника охраны. Окровавленный разинутый рот соперника, острая боль в подвздошье, обжигающие рывки собственного дыхания. Рев десятков глоток: «Давай, Бонне! Дерись, червяк! Бейся! Бей! Бей! Бей! Убей!»
– Эй-йей, Бонне! Вы второй раз заставляете меня терять равновесие.
Волна отхлынула, возвращая Венсана в настоящее, где не было драк в грязных подвалах, распираемых густой, пульсирующей энергией озверевшей толпы.
Обаятельное лицо Пьера заслонило собой все. Начальник охраны шутливо погрозил лекарю пальцем и прибавил, не стирая улыбки:
– Третьего я вам не прощу.
Пока Венсан шел до покоев графской дочери, он успокоился. А Беатрис при виде его так явно обрадовалась, что лекарь был тронут.
– От ваших снадобий мне всегда становится лучше! Даже если они горькие.
– Счастлив слышать это, ваша милость. Надеюсь, вы не огорчитесь, узнав, что на этот раз микстура сладка, как мед?
Беатрис широко улыбнулась. Улыбка придала ей сходство с Николь, и Венсан непроизвольно улыбнулся в ответ.
– Из чего она сварена?
– О, там много трав. И шалфей, и ангельский корень, и львиный мешок…
Венсан вдруг запнулся, как будто его что-то кольнуло. Он подумал без всякой видимой причины, что среди событий сегодняшнего дня упустил что-то очень важное. И это не дикая выходка начальника охраны…
– Что же вы остановились, месье Бонне? – удивилась Беатрис. – Продолжайте.
Венсан с усилием отогнал непрошеные мысли.
– Ночная роса обильно оседает на львином мешке. Если собрать ее на рассвете в чистый глиняный сосуд, она поможет изгнать кашель.
Коринна наблюдала за ними, раздираемая противоречивыми чувствами. Лекарь из месье Бонне и впрямь дельный. Но как смеет он так запросто вести себя с дочерью графа! Подумайте только: и ухмыляется, и беседует с ней на равных. Как будто не его прозвали молчуном.
А еще обиднее, что ее голубке общество этого неотесанного грубияна, похоже, в радость.
С нянькой-то она все больше строга и молчалива, будто Коринне невдомек, что творится в душе ее питомицы.
Но горечь, охватившая было Коринну, растворилась в волне умиления, стоило девочке послать ей мимолетную улыбку. «Святая мученица Беата, огради мое дитя! (Лишь про себя, будто бы оговариваясь, осмеливалась Коринна произнести «мое», и это слово обжигало ее до слез.) Дай мне сил защитить ее от бед!»
Коринна знала, отчего господь не даровал ей своих детей. Она давно поняла, что таков был промысел Его! Он желал, чтобы вся ее душа без остатка принадлежала этому ребенку.
Женщина незаметно перекрестилась и сморгнула выступившие слезы.
– У вас новая картина, ваша милость, – заметил Венсан, глядя на портрет молодого Шарля де Суи, прежде украшавший комнату Элен.
Беатрис задержала взгляд на милом юноше с застенчивой улыбкой.
– Да, начальник охраны принес ее по моей просьбе. А у графини есть маленький портрет Элен. Я надеялась, что она не откажет мне. Но, увы…
Девочка развела руками.
– Так вы хотели, чтобы они висели рядом?
Беатрис кивнула.
– Мама сочла это смешным, – огорченно сказала она.
Коринна всплеснула руками. Ох, не пристала такая откровенность графской дочери!
Но девочка уже вернулась к тому, что ее больше занимало.
– Месье Бонне, а почему цветок называют львиным мешком?
Венсан вновь стал рассказывать о травах, но сбился. Что за чертовщина! Стоило упомянуть о графине, как его опять преследует запах лаванды.
Необходимо отвлечься.
– Коринна, иди сюда.
Лекарь показал ей, как делать растирания, но мысли его витали далеко. Он ловил на себе недоуменные взгляды няньки, но ничего не мог поделать: в мозгу точно заноза застряла, не давая ему сосредоточиться.
Усилием воли заставив себя забыть о назойливой, сочащейся отовсюду лаванде, Венсан вдруг осознал, что мешает ему.
Ощущение, будто сегодня он услышал или увидел что-то, способное пролить свет на смерть Элен.
– Месье Бонне, вас что-то тревожит? – спросила Беатрис.
– Лекарь всегда беспокоится о своих больных, – через силу улыбнулся Венсан.
Но девочка с сомнением покачала головой:
– Нет, здесь что-то другое.
Ее проницательность смутила лекаря. Похоже, он совсем не владеет собой, если даже ребенок читает по его лицу, как по раскрытой книге.
Закончив осмотр, он отозвал Коринну в сторону.
– У твоей госпожи дыхание чистое, а в горле нет налетов. Оставляй окно открытым на ночь. Воздух тоже лечит.
Нянька скептически поджала губы. Воздух лечит, надо же! Может, его еще и продавать, по два денье за унцию?
– И вот еще что… – Венсан бросил быстрый взгляд за плечо, чтобы убедиться, что их не подслушивают. – Не давай ее милости ничего пить, если не знаешь, откуда взялось питье.
Он ожидал воплей, кудахтанья, бессмысленных расспросов. «Ах, вы что-то знаете, месье Бонне? Ах, какие страшные вещи вы говорите, месье Бонне!» Этой женщине господь бог вместо ума вложил в голову инстинкт наседки, заботливо высиживающей то яйцо, которое подсунуто хозяйской рукой.
Вместо этого Коринна кивнула со спокойной строгостью:
– Можете не беспокоиться, месье Бонне. Я пробую все, что ей приносят.
Венсан сумел скрыть удивление.
– Тебе приказала графиня?
Неуловимое выражение, которого он не смог разобрать – горечи? печали? – на миг изменило ее черты, обнажив лицо человека, который был вовсе не так глуп, как казалось Венсану.
– Да что вы, месье Бонне. Ее милости это и в голову не пришло бы.
«Ты рискуешь жизнью», – хотел сказать Венсан, но не сказал. К чему? Коринна и без него отлично это понимает.
Он не удержался от внутренней усмешки. Значит, вот как выглядит бастион между Беатрис и враждебным миром: рыхлая нянька, воинственно сложившая на груди короткие ручки!
Но на душе у него стало немного спокойнее.
Однако стоило выйти в галерею, спокойствие как рукой сняло. Что за черт! И здесь витают отголоски душного лавандового аромата.
Он медленно пошел к дальнему выходу. Что он упустил? Где та ниточка, что поможет ему размотать весь клубок и понять, где искать элесию?
Думай, думай, Венсан Бонне! Перетряхни весь сегодняшний день, как прачки перетряхивают белье.
«Лекарство для графини, разговор с Матье… Площадь, Бернадетта, начальник охраны… Затем девочка с ее приступами. Она давно должна была перестать кашлять, но, видно, сырость этих стен не идет ей на пользу. Ее и в самом деле стоит отправлять на длительные прогулки, как советует Пьер Рю… Пьер Рю?!»
Венсан застыл.
Затем потянул воздух носом.
Никакого запаха. Он слишком удалился от того места, где они встретились.
Святой Рохус, ответ все время был перед ним!
Венсан развернулся и почти бегом бросился к сторожевому посту южной галереи.
Охранник, издалека заслышав его стремительные шаги, выскочил навстречу с испуганным лицом.
– Запах! – потребовал Венсан, пресекая все вопросы. – Ты чувствуешь запах?
Бедняга уставился на него круглыми птичьими глазами без всякой мысли.
Лекарь обхватил его руку чуть выше локтя.
– Послушай, – вкрадчиво начал он. – Я задал тебе простой вопрос. Принюхайся и ответь мне: чем пахнет в галерее?
