болезненно осознавала нехватку оружия.
Она сделала глубокий вдох зловонного воздуха и начала спускаться по лестнице. Запах усиливался, и воздух становился темнее по мере того, как она спускалась и она мечтала о стеле и о руне ночного видения. Но она ничего не могла поделать с этим.
Она продолжала идти по постоянно закручивающейся лестнице и внезапно стала благодарна за отсутствие света, когда наступила во что-то липкое. Она вцепилась в перила и попыталась дышать через рот. Темнота всё сгущалась, пока она шла вслепую, её сердце так громыхало, что она была уверена: оно выдаст её присутствие.
Улицы Парижа, обычный мир, казались далёкими. Был только мрак и она сама, спуск вниз и вниз.
И тогда свет вспыхнул, крошечная точка, как кончик спички врывается в пламени. Она двинулась поближе к перилам, почти согнувшись, пока свет рос. Она могла видеть свою руку сейчас, и в общих чертах то, что было в шаге от неё. Осталось немного.
Она добралась до нижних ступеней и огляделась. Какое-либо сходство с обычной квартирой исчезло. Где-то по пути лестница из деревянной превратилась в каменную, и теперь она стояла в небольшой комнатке с каменными стенами, освещающейся факелом, от которого шёл тошнотворный зелёный свет. Пол был каменный, полированный, гладкий со странными вырезанными символами.
Она обогнула их и добралась до второго выхода из комнаты — изогнутой каменной арки, на вершине которой был череп, находящийся между двух V-образных декоративно скрещённых топоров.
Сквозь арочный проход она услышала голоса. Они были слишком далеко, чтобы она смогла различить, что они говорили, но они, тем не менее, были голосами.
Казалось, они говорили «Сюда. Следуй за нами».
Она уставилась на череп, а его пустые глазницы смотрели на нее насмешливо. Она заволновалась относительно своего местоположения: или наверху всё ещё был Париж, или она только что вступила в совершенно иной мир, по типу Города Молчания. Она подумала о Джейсе, которого она оставила спящим там, что сейчас казалось иной жизнью. Она напомнила себе, что делает это ради него. Чтобы вернуть его назад.
Она вышла через арку в коридор, инстинктивно прижимаясь к стене. Она беззвучно кралась, голоса становились все громче и громче. Зале было тускло, но достаточно освещено. Через каждые несколько футов горел, зеленоватый факел, давая запах обуглености. На стене слева от нее вдруг открылась дверь, а голоса становились все громче.
— …не как твой отец, — сказал один, слова были скрипучими, как наждачная бумага. — Валентин вообще не заключал с нами сделок. Он мог бы сделать из нас рабов. Этот же отдаст нам целый мир.
Очень медленно Клэри выглянула из-за угла. Комната была голой, с гладкими стенами и пустой от мебели. Внутри нее была группа демонов. Они были ящероподобными, с жесткой зелено-коричневой кожей, но каждый из них имел набор из шести осьминоподобными ногами, которые издавали сухой, несущийся звук, как будто они двигались. Их головы были выпуклыми, инопланетными, усыпанные гранеными черными глазами.
Она проглотила желчь. Это напомнило ей о Рейвенере, который был одним из первых демонов, которого она увидела. Что-то из гротескного сочетания ящерицы, насекомого и пришельца заставило ее желудок перевернуться.
Она ближе прижалась к стене, напряженно вслушиваясь.
— То есть, если вы доверяете ему. — Было трудно сказать, кто из них говорил.
Их ноги сжимались и разжимались, когда они двигались, поднимая и опуская их выпуклые тела. Казалось, у них не было ртов, кроме пучка щупальцев, которые вибрировали, когда они говорили.
— Великая Мать доверяла ему. Он ее дитя.
Себастьян. Конечно же, они говорили о Себастьяне.
— Он также Нефилим. Они наши большие враги.
— Они также и его враги. В нем течет кровь Лилит.
— Но тот, которого он называет своим компаньоном, носит кровь наших врагов. Он из ангелов.
Плюнул слово с такой ненавистью, что Клэри будто почувствовала удар.
— Дитя Лилит уверяет нас, что он у него в руках, и в самом деле, он кажется послушным, — сухой, насекомообразный смешок.
— Вы молодые, слишком поглощены беспокойством. Нефилимы долго охраняли этот мир от нас. Это великое богатство. Мы выпьем его до суха, и он станет словно прах. Что до мальчика-ангела, то он умрет последним из своего рода. Мы сожжем его заживо, до самых костей.
Ярость поднялась в Клэри.
Она набрала воздуха… был тихий звук, но всё же — звук. Ближайший к ней демон дернул голову вверх. На мгновение Клэри застыла, пойманная в ловушку в ярком свете их зеркальных черных глаз.
Затем она повернулась и побежала. Бежала, назад к лестничной площадке, к лестнице, к темноте. Она услышала шум позади нее,
