— Ну, вам удалось привязать к себе Люка на всю его жизнь, в сущности, пока вы не согласились выйти за него замуж. Это впечатляюще. Я бы хотела иметь такую власть над парнем.
— Да, — сказала Джослин. — Я имею в виду, у тебя она есть. И это не то, о чем желают. — Она провела руками по своим волосам и Изабель почувствовала легкий толчок. Несмотря на то, что Джослин была похожа на свою дочь, ее тонкие длинные руки, гибкие и изысканные, были как у Себастьяна. Изабель вспомнила, как отрезала одну из них, в долине в Идрисе, ее хлыст прошел сквозь кожу и кость. — Твои родители не идеальны, Изабель, потому что никто не идеален. Они сложные люди. И они только что потеряли ребенка. Так что, если это из-за того, что твой отец остается в Идрисе…
— Мой отец изменил моей маме, — выпалила Изабель, и почти прикрыла рот рукой. Она хранила этот секрет, хранила годами, и сказать это вслух Джослин казалось предательством, несмотря ни на что. Лицо Джослин изменилось. Сейчас оно изображало сочувствие.
— Я знаю.
Изабель резко вздохнула.
— Об этом все знают? — Джослин помотала головой.
— Нет. Несколько людей. Мне… посчастливилось узнать. Я не могу сказать большего.
— Кто это был? — спросила Изабель. — С кем он ей изменил?
— Ты ее не знаешь, Изабель…
— Вы не знаете, кого я знаю! — Изабель повысила голос. — И прекратите произносить мое имя так, как будто я маленький ребенок.
— Это не мое право, говорить тебе, — Джослин сказала решительно, и продолжила путь. Изабель карабкалась за ней, даже когда тропинка взяла крутой поворот вверх, где стена зелени встречалась с грозовым небом.
— У меня есть все права знать. Они мои родители. И если вы не скажете мне, я…
Она остановилась, резко вдыхая. Они достигли гребня холма, и каким-то образом перед ними, как быстро-распускающийся цветок из земли, возникла крепость. Она была обрамлена бело-серебренным адамантом, отражающим, испещренное облаками, небо. Башни, увенчанные сплавом золота и серебра, достигали неба, а крепость была окружена высокой стеной, тоже из адаманта, в которой были установлены ворота, в форме двух огромных клинков, вонзившихся в землю под углом, так, что они походили на чудовищную пару ножниц.
— Адамантовая Крепость, — сказала Джослин.
— Спасибо, — бросила Изабель. — Я догадалась.
Джослин издала звук, знакомый Изабель еще по ее родителям. Изабель была абсолютно уверена, что это было родительское обозначение для «Подростки». Затем Джослин начала спускаться с холма по направлению к крепости. Изабель, уставшая от карабканья, последовала за ней. Она была выше мамы Клэри, ее ноги были длиннее, и она не видела причины, почему она должна была ждать Джослин, если эта женщина собиралась продолжать обращаться с ней, как с ребенком. Она потопала с холма, сминая мох своими сапогами, наклонилась под ножницами-воротами… И замерла.
Она стояла на маленьком выступе горы. Земля перед ней уходила в огромное ущелье, на дне которого бурлила река красно-золотой лавы, огибая крепость. Вокруг ущелья, слишком далеко, чтобы допрыгнуть — даже для Сумеречного охотника — был единственный видимый вход в крепость, закрытый разводной мост.
— Некоторые вещи, — сказала Джослин сбоку, — не так просты, как кажутся на первый взгляд.
Изабель подпрыгнула, затем сердито зыркнула.
— Не лучшее место, чтобы подкрадываться.
Джослин просто скрестила руки на груди и подняла брови.
— Уверена, Ходж учил тебя правильному способу подойти к Адамантовой Крепости, — сказала она. — В конце концов, она открыта только для женщин Сумеречных охотников в хороших отношениях с Конклавом.
— Конечно, он учил, — сказала заносчиво Изабель, пытаясь мысленно припомнить. Только те, в ком течет кровь Нефилима… Она потянулась и достала одну из металлических шпилек в волосах. Когда она расплела ее, та с хлопком разложилась в кинжал с Руной Смелости на лезвии. Изабель подняла руки над ущельем.
—
— Ты знаешь, что это означает? — спросила Джослин, взглядом следя за мостом.
— Что?
— То, что ты только что произнесла. Девиз Железных Сестер. — Разводной мост был уже практически ровным.
