связанные на концах ее двух кос золотым проводом. Несмотря на седые волосы, ее лицо было без морщин, а глаза сверкали ярким огнем. — Вы сможете это понять? — Долорес кратко взглянула на странички.
— Объединяющее заклятие, — сказала она. — Похоже на нашу церемонию парабатай, но этот союз демонический.
— Что делает его демоническим? — потребовала Изабель. — Если церемония парабатай безопасна…
— Разве? — спросила Клеофас, но Долорес бросила на нее подавляющий взгляд.
— Ритуал парабатай соединяет две личности, но оставляет их волю свободной, — пояснила Долорес. — Это соединяет двоих, но делает одного подчиненным другому. Во что верит главный из двух — второй тоже поверит, что хочет первый — то захочет и второй. Это по существу удаляет свободную волю второго партнера в заклинании и поэтому оно демоническое. Поскольку свободная воля это то, что делает нас созданиями Небес.
— Это также значит, что если один ранен, то и другой ранен, — сказала Джослин. — Можем ли мы предполагать то же по поводу смерти?
— Да. Ни один не переживет смерть другого. Это не часть нашего ритуала парабатай, потому что это слишком жестоко.
— В этом и наш вопрос к вам, — сказала Джослин. — Существует ли выкованное оружие или то, что вы можете сделать, способное навредить одному, но не другому? Или способное их разделить? — Сестра Долорес посмотрела на заметки, а затем передала их Джослин. Ее руки, как и руки у ее коллеги, были длинные и тонкие словно шелк.
— Ни одно оружие, которое мы выковали или смогли бы выковать не сможет это сделать. — Изабель так сжала руку в кулак, что ногти впились в ладонь.
— Вы подразумеваете, что ничего нет?
— Ничего в этом мире, — сказала Долорес. — Меч Рая или Ада может это сделать. Меч архангела Михаила, которым Джошуа боролся с Иерихоном, впитавший в себя небесный огонь. А также есть лезвия, выкованные в черноте Ямы, могли бы помочь вам, но как их получить я не знаю.
— И Закон предотвратил бы сказать вам, если бы мы знали, — сказала Клеофас нервничая. — Вы же понимаете, что мы обязаны сказать Конклаву о вашем визите…
— А что насчет меча Джошуа? — прервала ее Изабель. — Можете ли вы его достать? Или мы?
— Только ангел может даровать вам этот меч, — сказала Долорес. — К тому же, призыв Ангела означает подвергнуться разрушительной каре небесного огня.
— Но Разиэль… — начала Изабель. Губы Клеофас сжались в тонкую линию.
— Разиэль оставил нам Смертельные Орудия, чтобы мы могли вызвать его в случае страшной необходимости. Тот единственный шанс был утрачен, когда Валентин призвал его. Мы никогда больше не сможем воспользоваться этой возможностью снова. Было бы преступлением использовать Орудия таким образом. Единственной причиной, благодаря которой Кларисса Моргенштерн избежала ответственности это то, что ее отец призвал его, а не она.
— Мой муж также вызывал другого ангела, — сказала Джослин. Ее голос был тих. — Ангела Итуриэля. Он держал его в плену много лет.
Обе сестры колебались, прежде чем Долорес ответила.
— Это мрачнейшее из преступлений — заманивать в ловушку ангела, — сказала она. — Конклав никогда не одобрит это. Даже если вы сможете призвать его, вы не сможете заставить его исполнить вашу просьбу. Не существует заклинания для этого. Вы никогда не заставите ангела дать вам меч архангела; вы можете забрать его силой, но нет более страшного преступления. Лучше если ваш Джонатан умрет, нежели ангел будет так загрязнен.
На это Изабель, чье терпение было на исходе, взорвалась.
— В этом и проблема с вами — со всеми вами, Железными Сестрами и Безмолвными Братьями. Все что делают с вами, чтобы превратить вас из сумеречных охотников в то, чем вы являетесь, отбирает у вас все чувства. В нас есть часть ангела, но и часть человека тоже. Вы не понимаете любви или того что люди делают во имя любви или семьи…
Пламя вспыхнуло в оранжевых глазах Долорес.
— У меня была семья, — ответила она. — Муж и дети, убитые демонами. У меня ничего не осталось. У меня всегда был талант делать вещи руками, поэтому я стала Железной Сестрой. Покой который я получила, это покой который я думаю не нашла бы нигде. Именно поэтому я выбрала имя Долорес, «горе». Поэтому не считай себя вправе говорить нам о боли или человечности.
— Вы ничего не знаете, — резко сказала Изабель. — Вы также тверды как демонический камень. Неудивительно, что вы окружаете себя им.
— Огонь умеряет золото, Изабель Лайтвуд, — сказала Клеофас.
