Вечером Северн пришел в покои Иоланты. Он был грязен, хромал, и через все лицо тянулась кровавая царапина. Ио сделала знак служанке и принялась промывать рану.
— Я убью своего братца, — процедил Северн. — Иначе его не остановить. Ты попробовала вбить немного здравого смысла в голову его жены?
— К сожалению, я добилась ровно столько же успеха, сколько ты со своим братом.
— Осторожнее! — пробормотал Северн, морщась. — Мне новые раны ни к чему. По крайней мере я могу понять Рогана. Он был очень терпелив с этой женщиной, позволил сидеть рядом с ним, когда судил крестьян, разрешал делать в деревне все, что хочет, и даже провел с ней целый день в постели.
— Ничего не скажешь, его великодушие безгранично, — съязвила Иоланта.
— Совершенно верно. В жизни не думал, что он будет так мягок с женой.
— Ты так считаешь? Значит, твой милый и добрый брат притащил бедняжку сюда, в эту грязную дыру, где слуги издевались над ней, а сам он ее игнорировал настолько, что не мог запомнить ни имени, ни лица, пока она не подожгла его постель!
— Ох уж эти женщины! Такие неразумные создания. Разве можно вас урезонить?
— Мой разум в полном порядке, это твой брат…
Северн притянул ее себе на колени и стал целовать в шею.
— Давай забудем о моем брате.
Но она оттолкнула его и встала.
— Сколько недель прошло с тех пор, как ты в последний раз мылся?
— Раньше тебе было все равно, моюсь я или нет.
— Просто я думала, что ты так и родился с вонью конского навоза! — отрезала она.
Северн встал.
— Во всем виновата эта женщина. Если бы она…
— Если бы ты не лез в их дела и не вставал между супругами, все было бы прекрасно. И как ты собираешься загладить содеянное?
— Тебе не надоело? Я готов признать, что был… слишком ревновал к Рогану, но по твоему предложению послал им приглашения на ужин. И что же вышло? Эта глупая сука заявилась на ужин со своими деньгами. Рогану следовало бы забрать ее монеты. И ему нужно было…
— Ему следовало сказать ей, что она прекрасна, — перебила Ио. — Она считает, что твой бабник-братец не желает ее. И могу представить почему. Он готов затащить в постель любое создание, называющее себя женщиной.
Северн гордо улыбнулся:
— А ведь женщины так и вешаются ему на шею, верно?!
— Давай не будем касаться моего мнения о твоем брате. Ты должен заставить Рогана сказать Лайане, что он считает ее красавицей и желает сильнее всех женщин на свете.
— Точно. А заодно и переставлю с места на место несколько гор. Хочешь, передвину Лондон? Никому и никогда не удастся заставить Рогана сделать то, чего он не хочет.
— Он снова спит со своими наложницами?
Северн поморщился.
— Нет, и думаю, в этом половина всех его бед. Он еще никогда не обходился без женщины так долго… с тех пор, как Говарды похитили его первую жену. Только не смотри на меня так. Мой брат умеет обращаться с женщинами и даже с собственной супругой. Может, он просто не хочет сейчас женщину, и я вполне его понимаю, после того, что вытворяла Лайана. Эти монеты на эннене оказались последней каплей.
— Все зависит от тебя, — мило улыбнулась Ио. — Почему ты не уговоришь Рогана отослать Лайану к отцу и окончательно от нее избавиться? А сам привезешь брату целую повозку молодых, красивых, здоровых девиц, чтобы тот развлекался по ночам сразу с целой дюжиной.
— И которая из них позаботится о том, чтобы у нас были приличные обеды? — пробормотал Северн. — Черт бы тебя побрал, Ио! Черт бы побрал эту Лайану, а заодно и всех женщин! Почему ты не можешь оставить беднягу Рогана в покое? Он женился на ней из-за денег. С чего это вдруг он должен…
— Должен что? — с невинным видом осведомилась Ио. — Влюбиться в жену? Нуждаться в ней?
— Я имел в виду вовсе не это. Будь они оба прокляты! Кому-то следовало бы запереть их в одной комнате и выбросить ключ! Меня от них тошнит!
Он неожиданно вскинул голову. Глаза его хищно блеснули.
— Что с тобой?
