и одним только этим уже заслужил уважение.
– Я-то лучше всех, но никто не завидует! – Мазарид в сотый раз уже разобрал, почистил и собрал автоматическое оружие древних, стреляющее маленькими кусочками металла – пулями, и проверил, ровно ли уложены патроны в магазинах.
– Ты, майор, будь начеку. Места тут сам знаешь какие. Это Фронтир, тут все что угодно может случиться. Если что, знай: в рубке есть спасательный ра-а-а… – в динамиках внутренней связи засвистело и закашляло.
Заложив вираж, чтобы уйти от бьющих в землю молний, пилот вывел дирижабль из зоны грозы в чистое – ни единого облачка – небо. И если только что под гондолой шумели на ветру кроны одного из самых больших лесовников Разведанных Территорий, то теперь внизу простиралась черная гладкая равнина – Фронтир, над которой совсем не было тока воздуха, а потому там скапливались и неторопливо клубились над самой горизонталью ядовитые испарения.
В этой дымке испарений Мазарид издалека увидел высокого и горбатого из-за рюкзака беглеца. На черном-пречерном фоне равнины уж очень выделялась голубая фигура рептилуса с пропитавшимися кровью бинтами на плече и с желтой лентой, стянувшей в пучок на затылке длинные волосы. Кончики трубок кожаных гидраторов, подвешенных к рюкзаку, бессильно болтались где-то у коленей Хэби, одного из самых перспективных и многообещающих диверсантов вооруженных сил Минаполиса. Похоже, вода у него закончилась давным-давно, а учитывая, какая над Фронтиром стояла жара…
Удивляясь самому себе, Мазарид мысленно посочувствовал предателю. Несладко же ему пришлось. Наверняка ведь едва держится на ногах – вон как его кинуло в сторону, когда рептилус на ходу попытался обернуться и наставить шипомет на летящий к нему дирижабль. Весь путь по равнине бедолага прошел на своих двоих, а не преодолел, как некоторые, по воздуху…
Ну вот что заставило отличного, судя по всему, парня, пусть и жабу, предать свой народ?! Вот что?! Мазарид внезапно рассвирепел, ведь на краю сознания, на самом дальнем его рубеже, промелькнула крамольная мыслишка о том, что рептилус Хэби и его соратники совершили предательство преднамеренно потому, что знали больше, чем знает Мазарид, и хотели уберечь наследников от непоправимой ошибки. Эта мысль занозой засела у него в мозгу, он никак не мог от нее избавиться.
И тут он вспомнил хранилище оружия спасителей под Инкубатором и вот уже девятьсот лет неизменного хранителя того арсенала – наследника по имени Первенец, похожего одновременно на здоровенного паука, рептилуса, пироса и тайгера. У Мазарида мурашки побежали по спине, когда Первенец шагнул к нему, схватил его двумя парами рук и заглянул в глаза. В тех глазах было безумие, одно только безумие с легкой, почти неуловимой примесью… Воспоминания о Первенце легко вытеснили из головы майора крамольные мыслишки, Первенец будто протянул к нему издалека руку и, по-братски потрепав за плечо, сказал: «Не бер-ри в голову лиш-шнего!»
Мазарид крепко схватился за поручень – дирижабль основательно тряхнуло и повело в сторону.
– Эй, командир, аккуратней! – беззлобно, ожидая ответной шутки, рявкнул Мазарид по внутренней связи. – Не самок в Инкубатор везешь!
Он так и не понял, что произошло.
Только что дирижабль летел над Фронтиром, пусть и криво, угодив в струю восходящих потоков, пусть заваливаясь на бок, но летел. И ничего, что захлебывались двигатели, и пусть из левого пошел дым, потому что в него угодило нечто, метнувшееся вверх от черной равнины внизу, какой-то змееподобный черный отросток, который – если подпорченное радиацией зрение не подвело Мазарида, если ему не привиделось, – затем намотался на хвостовое оперение, сломал его и напоследок ударил по крепежу гондолы. И пусть отросток этот, сделав свое мерзкое дело, нырнул обратно, сравнялся с гладкой поверхностью Фронтира. Но зачем дирижаблю было врезаться в эту гладь?..
И вот дирижабль лежит на боку, его рули высоты изогнуты и сломаны, из дымящихся движков, угрожая вспыхнуть, брызжет топливо, и гондолу едва ли не полностью оторвало от продырявленного и потрескавшегося аэростата из стеклопластика, и она медленно проваливается в зыбкую твердь Фронтира. Красота? Неописуемая! Да, это Фронтир, тут все что угодно может случиться…
Цепляясь когтями за вставший почти что вертикально деревянный пол (кое-где его изогнуло, доски треснули), майор вскарабкался в залитую кровью рубку, где обнаружил мертвого тайгера-кэпа, – тому большим осколком ударопрочного пластика отрезало голову. С автоматом в руках, оставив на изогнутом и порванном железе клочки полосатой шерсти и кусочки своей кожи, Мазарид наполовину вылез через узкий пролом в рубке – и увидел беглеца-рептилуса всего-то в сотне мер от себя. Спасибо командиру, почти долетели, осталось только «Добро пожаловать!» услышать.
– Стой! Стой, предатель! – Щелкнув предохранителем, майор дал из автомата очередь. Пули взволновали Фронтир перед беглецом.
Беглец остановился и медленно обернулся.
Сообразив, что тягаться в меткости с тайгером ему все равно не придется – автомат бил дальше и точнее, – рептилус без сожаления вывалил из нагрудных карманов разгрузки весь свой запас метательных пластин, от шипомета и магазинов с мелкими дротиками-шипами он тоже немедля избавился. Оставил лишь нож в плетеных ножнах на бедре и к его костяной рукоятке любовно прилепил присоски кончиков, что у рептилусов было сродни нежному поглаживанию.
Кожа его, разделенная на «чешуйки», еще недавно способна была защитить его от когтей и клыков мелких хищников, но прогулка по равнине разрушительно сказалась на наружных покровах рептилуса, потрескавшихся и чуть ли не пластами сползающих с него, так что от пуль чуть ли не в упор –
