Да уж, двигался князь красиво: прыжки, удары руками и ногами, и все это с неимоверной скоростью и бесподобной грацией!.. Даринка даже едва не прозевала появление на площади странной парочки в сопровождении двух десятков мертвецов.
То, что это были мертвецы, разглядел бы и слепой: ты труп, если у тебя нет головы или есть сквозная дыра в животе размером со среднюю тыкву, и не важно, что ты при этом стоишь на двух ногах, шевелишь руками да размахиваешь алебардой, корча из себя живого. Кстати, размахивать алебардами мертвецам пришлось потому, что на них набросились малолетние гаденыши, прислужники Родда, которые выполняли его приказы не из-за тонжерра – тонжерр не подавлял их волю, – а потому что им нравилось подчиняться великому могучему Родду, который был куда круче их родителей и учителей.
Малолетки ловко швыряли в мертвяков камни, которые сами заранее, похоже, выковыряли из мостовой. И целью их были вовсе не мертвяки, как поняла Даринка, а те двое, которых мертвяки защищали своими телами, – рыжий высокий парень с отстраненным взглядом и слишком уж прыгучая девчонка, которая так и норовила швырнуть в детишек их же камнями и у которой за спиной болталась боевая секира. А еще Даринка заметила, что отростки Родда боятся приближаться к парочке, только к ходячим мертякам подползали, да и то не так близко, чтобы схватить их.
На площади становилось все интересней и интересней, так что кокон Даринка решила оставить на потом.
Да и родимое пятно – бабочка-махаон, расправившая крылышки на предплечье левой руки, – не зудело. Значит, все шло по плану.
Центральная площадь Моса поразила Лариссу обилием трупов.
Она видела горы безжизненных искореженных тел на Поле Отцов, видела сожженных рыбаков – и взрослых, и детей – в поселке на берегу Кипяточки, где прожила почти всю жизнь. Да, в конце концов, она вошла в город в сопровождении мертвых воинов, поэтому думала, что никакая смерть уже никогда не сможет поразить ее. Как же Ларисса ошибалась!..
С содроганием она смотрела на тысячи тел в разной стадии разложения, над которыми с оглушительным гудением вились облака насекомых. Тут и там среди трупов извивались гигантскими червями «корни» Родда.
И еще птеры… Их было так много, что, казалось, все крыши и все стены зданий, окружающих центральную площадь Моса, были в несколько слоев покрыты черными хитиновыми телами, которые постоянно двигались, копошились и скрежетали. Еще больше птеров парило над городом, ожидая, когда можно будет упасть на беззащитную добычу внизу. Почти все они были перемазаны свежей и запекшейся человеческой кровью, у многих к лапам и жвалам прилипли кусочки плоти, за кем-то волочились гроздья кишок.
Лариссу замутило от этого зрелища, зато Траст смотрел на побоище чуть ли не с восторгом, глаза его горели, на щеках выступил румянец, он нервно облизывал губы и даже вспотел от возбуждения. Из-за перемены, случившейся с ее верным толстым другом – мысленно, так, чтобы он
Однако сделай она хоть шаг к ним навстречу, хоть полшажочка, просто обозначь она такое намерение, только допусти такую мысль – и ее уже ничто не смогло бы остановить. Ее бы понесло к ним! Она бы шла по трупам себе подобных, и птеры щупали бы ее своими лапами, трогали бы жвалами, подставляли бы черные бока, чтобы она погладила и приласкала. И она растворилась бы в их простых желаниях и больше не ощущала бы желаний своих – и перестала бы быть собой.
Но она не поддалась.
Не шагнула.
Не допустила.
– Колдун поедает трупы, я чувствую это, – сказал Траст, тронув Лариссу за плечо и тем самым вырвав ее из мрачных видений и ослабив ее связь с падальщиками. – И насыщаясь, это чудовище становится сильнее. Надо побыстрее найти Зила! Еще немного – и никто из нас не выберется из Моса, сколько ни натирай себе под носом мазью!..
Мазь, которую Лариссе дал Майдас, ее приемный отец, отпугивала всех существ, которыми Родд управлял с помощью тонжерра, но над теми, кто совершал поступки по собственному усмотрению или же добровольно выполняя чужие приказы, мазь была не властна. Если нет в существе пахнущего тиной и розами тонжерра, то чудодейственной мятой, растущей у кромки воды, его не отпугнуть. С крыш домов, окружающих площадь, из окон, из-за спин рабов Родда, послушно ждущих своей очереди на заклание, в Траста и Лариссу – целились, несомненно, в них – полетели ножи и вилки, булыжные камни и глиняные бутылки, кувшины и прочее увесистое и острое, чем можно причинить увечье и даже убить. Многое просто не долетало, а что все-таки оказывалось рядом с некромантом и его спутницей, попадало в их охрану – в окружающих парочку мертвых воинов. И все же каждый предмет, угодивший в грудь охраннику-мертвецу, сопровождался криками ликования, хотя настоящая цель так ни разу и не была поражена.
– Дети цветов, – безошибочно определила Ларисса тех, кто на них напал. – Ученики Родда, его верные послушники.
