— Не забудь о том, что я тебе сказал, — едва слышно процедил Гай, сжав мою руку в долгом рукопожатии. — Советую придать этой новости должное значение.
— Думаю, я уже придала ей слишком большое значение, — ответила я, продолжая широко улыбаться.
— Предупреждён — значит вооружён, знаешь ли.
— Децема ценит этот дружеский жест с вашей стороны.
— Что ж… передам Илоне от тебя привет.
— Лучше не стоит.
Когда он отошел, я обратила внимание на его младшего брата, который задержался, чтобы наградить меня мрачным взглядом. Кажется, кое-кто всё-таки остался не удовлетворён нашим гостеприимством.
Одарив его фальшивой улыбкой, я достала из кармана леденец.
— Наш клан обязан угождать каждому гостю, даже таким невоспитанным сластёнам. Держи.
Всё это выглядело в достаточной мере оскорбительно, чтобы паренёк впредь начал думать дважды, прежде чем делать кому-либо столь возмутительные предложения.
Однако Чери принял конфету, демонстративно медленно освобождая её от обертки и пряча между губами.
Как я и сказала Гаю, принесённая новость не осталась без моего внимания. Упрямые попытки убедить саму себя в необоснованности и поспешности выводов, которые так смело, как козырные карты, разложил передо мной Стокрылый, в итоге натыкались на доводы разума.
Для Иберии я никто. Моё содержание, воспитание, все полученные от него привилегии были волей настроения Его Высочества. Обычной прихотью. Теперь его решения берут исток из прихотей другого человека.
Я с лёгкостью поверила в то, что Роза может желать моей смерти по надуманным ей же причинам. И если ранее она не могла даже приблизиться ко мне, теперь у неё появились все шансы меня уничтожить. Да ещё таким подлым способом: руками людей, ближе которых не было…
Хотя в этом я стала непозволительно часто сомневаться. Дис, Бартл и Лайз стали куда ближе ко мне, чем Иберия и Индра. И в последнее время я понимала, что не только в плане расстояния. Если бы я чуть больше придавала значение религии, назвала бы это родством душ. Тогда как с Иберией меня связывало только прошлое, а с Индрой ещё и не самое лучшее будущее.
Видя очевидное волнение своего босса, волновались все. Думаю, даже Дис, хотя его лицо упрямо хранило непроницаемую маску невозмутимого спокойствия. После визита Гая я стала замечать, что взгляд «правой руки» задерживается на мне дольше обычного, словно в попытке прочесть мысли или просто выражая намерение Десницы подойти и вытрясти всю несправедливо скрываемую от него информацию.
Обсуждать с ним Иберию я была не намерена, считая это дело сугубо личным, потому я посчитала важным продемонстрировать своё доверие иным образом.
— Эй, Дис, — окликнула я его однажды, когда мужчина уже почти миновал порог. Предложение, которое я собиралась сделать, казалось мне настолько личным и смущающим, что я не осмеливалась смотреть Деснице в глаза. — Твой кабинет находится слишком далеко от моего… не очень-то удобно, да? Интересно, сколько миль ты наматываешь в день, перемещаясь с этажа на этаж? Я понимаю твоё желание держать всех подальше от твоего личного пространства… да, понимаю, как никто другой. В общем, что ты скажешь, если я предложу тебе делить со мной этот кабинет? — Кто бы знал, что это прозвучит настолько отвратительно. — В смысле, почему бы нам с тобой… вдвоём не занимать этот кабинет?
Закрыв лицо рукой, я тяжело вздохнула. Видел ли мир человека более нерешительного и трусливого, когда дело касается его же помощника?
Так же, как некогда согласившись с должностью Десницы, Дис поддержал и это моё решение. И на этот раз его согласие отчего-то вызывало не радость, а недоумение.
— Какого дьявола ты такой послушный? — пробормотала я себе под нос, не думая, что он услышит.
Но Дис услышал. И принял это близко к сердцу.
Задержавшись у выхода, он в итоге подошел к столу, заставляя напрячься.
— Какого дьявола я здесь? — копируя мою интонацию спросил Десница, подразумевая под «здесь» почётное место рядом с боссом, клан, город, планету. Он намекал на то, что я так же, как и он, могла давным-давно воспользоваться моментом и избавиться от него. Пожалуй, у меня подобных шансов было даже больше.
Опустив голову, я посмотрела на внутреннюю сторону левого запястья. Взяв неловкими пальцами со стола черный маркер, я быстро начертила на гладкой коже контуры клейма, от которого меня пару лет назад избавил заботливый брат.
Подняв руку, я продемонстрировала Дису элементарную «правду»: убить его — убить человека, связь с которым сильнее любых родственных уз.
Ответ Десницы был так же молчалив и выразителен: закатав рукав рубашки, он показал своё запястье.
— Надеюсь, мы с этими окончательно разобрались? — поинтересовался он спустя минуту, в течение которой я с тоской смотрела на уродливые
