строительных работ. Через полтора года мы заселили нарядный 8-этажный корпус, который
сразу стал украшением предзаводской площадки. И уже Поляков на суженной дирекции
пенял руководителям ПромУКСа: “Кислюк себе за три ночи дворец построил, а вы за два
91
года вставку закрыть не можете.” Ругал нас за самовольничанье, а в душе, думаю,
поддерживал такую явно противозаконную инициативу.
Вся служба комплектовалась, как говорится, с ходу. Например, мне жена говорит:
– У нас в институте в комитете комсомола работает Валерий Горбунов, у него двое
детей, зарплата семьдесят пять рублей. Но он очень энергичен и активен. Я занимаюсь
Университетом культуры в институте, и он мне помогает.
Я взял его на работу в отдел организации. Вскоре он стал руководителем
Среднеазиатского региона, а затем моим заместителем по обеспечению. Сегодня он
генеральный директор автосборочного завода в Калининграде.
В тот же отдел организации производства я принял и Геннадия Кипорука. Был он
молодым, энергичным и быстро вырос от рядового сотрудника до начальника отдела, а затем
и до моего заместителя. К сожалению именно он организовал преследование меня в прессе
и правоохранительных органах. К счстью, на моем жизненом пути встречалось гораздо
больше ярких, созидающих личностей, которых мне хотелось бы вспомнить уважильными
словами.
Шараф Рашидович Рашидов, первый секретарь Центрального комитета компартии
Узбекистана. Он был исключительно скромный трудолюбивый человек. Я знал его близко и
никогда не поверю в то, что он главный коррупционер Узбекистана.
Каждый свой приезд в Ташкент я должен был предварительно согласовать с
помощником Рашидова. Приведу лишь один пример. В восемь вечера я прилетел в Ташкент,
а в девять был уже у Рашидова. Он всегда подробно расспрашивал о заводе, предлагал
помощь продуктами. Например, Шараф Рашидович предлагал отпускать виноград по
двадцать копеек за килограмм и отправлять на испытываемых самолетах бесплатно в
Тольятти. Почему-то руководству общественного питания нашего завода это было не
нужно...
Но продолжу рассказ о Рашидове. Он расспросил меня о том, что я намереваюсь
делать в Узбекистане. Я ответил, что хочу подобрать площадку под строительство завода для
восстановления узлов и деталей и собираюсь это сделать в Самарканде. В десять вечера я
ушел из ЦК Узбекистана, а через час ко мне в номер пришел порученец Шарафа Рашидовича
и от его лица предложил утром ехать вместе с ним. Время выезда назначили на пять часов
утра. В пять утра я был готов, со мной было два автомобиля, меня сопровождал Рахматов,
заведующий отделом машиностроения ЦК Узбекистана и директор центра техобслуживания в
Ташкенте. Шараф Рашидович жил рядом с гостиницей, он подъехал, одетый в брезентовые
сапоги Плотный малюскиновый костюм и фуражку, он посадил меня в свою машину, и мы
поехали. Я спросил:
– Почему такой костюм.
Он ответил, что едет по колхозам Голодной степи посмотреть на ход посевной.
– Часто ли вы это делаете?
Он ответил, что очень часто, во время посевной и уборочной хлопка, а к обеду
возвращается и после обеда занимается партийной работой. Я считаю, что руководство
Узбекистана должно воздать должное памяти этого великого человека, отдавшего всего себя
развитию республики. Вообще о Рашидове можно много и интересно рассказывать. Он еще
был писателем и поэтом. Высокий, красивый – чувствовалась “голубая кровь”.
Судьба свела меня с прекрасным человеком, талантливым писателем Вилем
Липатовым. Вырос он на Алтае, родители его были репрессированы и высланы из Москвы.
Отец – интеллигент из бурятов, мать – еврейка. Вот такой конгломерат родил Виля. Те, кто
читал его книги, знали разносторонность его таланта. Дружили мы с ним совершенно
бескорыстно. Вместе ходили в театры, на выставки. Часто обедали, вернее, ужинали вместе.
Он месяцами совершенно не употреблял спиртного, но раз в год или в полгода бывал в
92
запое, а потом наступала дикая депрессия. Но по жизни Виль был веселым, остроумным и
очень товарищеским. У него были прекрасная жена и очаровательная дочь.
Как-то, приехав в Москву с Борисом Рыдаевым, по вопросам, как обычно,
финансирования, я простудился и заболел. Температура была за 38 градусов и выше. Жили
мы в гостинице Москва, в люксе. Несмотря на то, что я лежал с температурой, ко мне днем
пришли друзья, в том числе Виль Липатов, Герман Титов, Зиновий Высоковский. Телефон
часто звонил, они поочередно снимали трубку и говорили, издеваясь надо мною и
звонившими. Например: “Референт Кислюка Виль Липатов слушает” или: “Помощник
Кислюка космонавт Титов…” .
Виль Липатов в то время помогал министру внутренних дел Щелокову и был у него
как бы пресс-атташе. Мы с ним были ровесники, и это тоже нас сближало. Жаль, он ушел из
жизни в пятьдесят лет, в состоянии депрессии – застрелился.
С Германом Степановичем Титовым я познакомился на заводе. Он как-то раз
позвонил мне и попросил подготовить автомобиль для себя лично. Мы все сделали, и он
сообщил, когда вылетает. Я его встретил в аэропорту. Разместили его в то время в новой
гостинице “Жигули”. Герман Степанович был человек компанейский, веселый, знал массу
стихов и хорошо их читал. Я показал ему завод, познакомил с Поляковым, Рымкевичем.
Провел он у нас три или четыре дня, был у меня дома. Провожали мы его всем семейством.
После этого мы с часто ним встречались в Москве. Память о нем у меня сохранилась самая
добрая.
Евгений Евстигнеев – актер от Бога. Я уже не помню, как мы познакомились, но
подружились сразу. У него была чудесная и очень красивая жена – бывшая балерина, затем
она играла в МХАТе незначительные роли. Мы часто встречались. С Борисом Рыдаевым мы
не раз бывали у него дома. Интересно, что после спектакля он раздевался до трусов, ложился
на ковер и так снимал стресс. У него дома, познакомился с Олегом Ефремовым, они были
соседями. Ефремов пришел с очередной женой. Говорить с ним было интересно, но когда он
увидел водку на столе, то сразу изменился в лице. Понимая обстановку, я взял бутылки,
стоящие на столе, и вынес их на кухню. Евстигнеев мне сказал, что Олега закодировали, но
он очень тяжело все это переносит. У нас еще была одна встреча с Ефремовым и в связи с
тем, что она была своеобразна, расскажу о ней сейчас.
Как-то летом я пошел в отпуск, и мы с Соней взяли путевки в Крым, в санаторий
четвертого управления “Ай-Даниль”. Проходя мимо приемной, увидел Олега Ефремова с
очень молоденькой девушкой. Мы поздоровались, он представил девушку как внучку
Максима Горького и сказал, что ему поручили ее опекать. Прошла неделя или больше, но я
ни разу не видел его на пляже или в столовой. Поинтересовался у главного врача, где же
Ефремов. Он сказал, что он в палате с этой девчонкой поддает, а еду ему носят люди из
обслуги. Через несколько дней Ефремов появился из номера и был удивлен: “А здесь,
оказывается, море есть!”. Я собственно этим хочу сказать, что у людей искусства другой
менталитет при полном отсутствии тормозов. Вероятно, профессия, богема и совершенная
отрешенность от реалий обычной жизни играют в этом решающую роль.
Из актеров особенно близко я был знаком с Зиновием Высоковским (паном Зюзей).
Не буду подробно рассказывать о знакомстве с ним, но вспомню лишь два эпизода. Будучи у
нас в Тольятти, он согласился выступить перед рабочими спецавтоцентра. Время определили
на тринадцать часов. Перед этим мы заехали ко мне домой пообедать. Ирина нас принимала,
накрыла на стол и поставила бутылку коньяка. Обед был обильный, выпили мы по рюмке. Я
