–?Я только что видел Фортена, – сказал он, обходя ее из-за спины. – Что ему было нужно?
Клара повернулась, и улыбка замерла на лице Питера.
–?Что такое? Что случилось?
–?Я сделала нечто ужасное, – сказала она. – Мне нужно поговорить с Мирной.
И побежала к двери, огибая Питера.
–?Нет, Клара, подожди. Поговори со мной. Расскажи мне, что произошло.
– Вы видели ее лицо? – спросил Бовуар, ускоряя шаг, чтобы догнать Гамаша.
Они шли по деревенскому лугу, оставив Сюзанну на веранде. Кресло-качалка замерло. Акварель у нее на коленях – изображение цветущего сада Габри – была смята и уничтожена. Ее собственной рукой. Та рука, которая создала рисунок, и уничтожила его.
А еще Бовуар видел лицо Гамаша. Жесткое выражение, в глазах холодок.
–?Вы думаете, это ее жетон? – спросил Бовуар, поравнявшись с шефом.
Гамаш замедлил шаг. Они снова подходили к мосту.
–?Не знаю. – Лицо старшего инспектора было задумчиво. – Благодаря тебе мы знаем, что она лгала, что она таки была в Трех Соснах в тот вечер, когда убили Лилиан.
–?Она говорит, что не выходила из кухни, – сказал Бовуар, оглядывая деревню. – Но ей не составило бы труда незаметно обогнуть магазины сзади и проскользнуть в сад Клары.
–?И увидеть там Лилиан, – кивнул Гамаш.
Он повернулся и посмотрел на дом Морроу. Они теперь стояли на мосту. У себя в саду Питер и Клара посадили несколько деревьев и кусты сирени, чтобы не быть как на ладони. Даже с моста гости не смогли бы увидеть там Лилиан. Или Сюзанну.
–?Вероятно, она сказала Лилиан о вечеринке у Клары, зная, что Клара у Лилиан в списке тех, перед кем она должна извиниться, – размышлял вслух Бовуар. – Уверен, она даже упрашивала Лилиан приехать. И договорилась встретиться с ней в саду. – Бовуар огляделся. – Это ближайший к бистро сад, самое удобное место. Вот вам и объяснение, почему именно там и нашли Лилиан. Это могло случиться в любом саду, но случилось в саду Клары.
–?Тогда нужно признать, что она лжет, когда говорит, что не сообщала Лилиан об этой вечеринке, – сказал Гамаш. – И что не знала, кто эту вечеринку устраивает.
–?Я вам гарантирую, шеф: все, что говорит эта женщина, – ложь.
Гамаш кивнул. Все определенно указывало на это.
–?Сюзанна даже могла подвезти сюда Лилиан… – начал Бовуар.
–?Нет, не складывается, – возразил Гамаш. – Лилиан приехала на своей машине.
–?Верно, – сказал Бовуар. Он задумался, пытаясь представить себе события в их последовательности. – Но она могла ехать следом за Сюзанной.
Гамаш взвесил это, кивнул:
–?Это может объяснить, как она нашла Три Сосны: ехала следом за Сюзанной.
–?Но на вечеринке ее никто не видел, – сказал Бовуар. – А уж кто-нибудь непременно обратил бы внимание на Лилиан – в таком-то ярком платье.
Гамаш задумался.
–?Может быть, Лилиан не хотела, чтобы ее видели, пока она не будет готова.
–?Готова к чему?
–?Извиниться перед Кларой. Может быть, она сидела в своей машине до назначенного часа встречи с ее опекуншей в саду. Может быть, та обещала ей слова поддержки, прежде чем Лилиан отправится приносить такие трудные для нее извинения. Возможно, она думала, что Сюзанна оказывает ей услугу.
–?Хорошенькая услуга. Сюзанна ее убила.
Гамаш стоял и думал, потом отрицательно покачал головой. Формально это могло произойти. Но какой в этом смысл? Зачем Сюзанне убивать свою подопечную? Убивать Лилиан? И вообще, все это было таким обдуманным. И таким личным. Обхватить руками шею Лилиан и сломать ее?
Что могло бы заставить Сюзанну сделать это?
Может быть, убитая была вовсе не такой женщиной, какой ее описывала Сюзанна? Что, если Бовуар опять прав и Лилиан ничуть не изменилась, осталась такой же жестокой, злобной интриганкой, какую помнила Клара? Неужели она довела Сюзанну до точки кипения?
Неужели Сюзанна снова падала с высоты на землю, но на сей раз успела захватить с собой и Лилиан? Вцепившись ей в горло?
Тот, кто убил Лилиан, должен был ее ненавидеть. Чувства в этом преступлении играли важную роль. Все было продумано заранее. Предусмотрено и орудие убийства – собственные руки преступника.
–?Я совершила ужасную ошибку, Питер.
Гамаш и Бовуар повернулись на голос Клары, доносившийся до них из-за стены листьев и сирени.
–?Скажи мне. Мне ты можешь довериться, – проговорил Питер тихим, успокаивающим голосом, словно пытаясь выманить кота из-под дивана.
–?Боже мой, – сказала Клара, учащенно дыша. – Что я наделала!
–?И что ты наделала?
Гамаш и Бовуар переглянулись и оба потихоньку подошли ближе к каменной ограде моста.
–?Я ездила к родителям Лилиан.
Ни Гамаш, ни Бовуар не видели Питера и Клары, но вполне могли представить выражение их лиц.
Последовала долгая пауза.
–?Благородный поступок, – сказал Питер, хотя и неуверенным голосом.
–?Ничего благородного, – отрезала Клара. – Видел бы ты их лица. Я словно нашла двух почти мертвых людей и решила снять с них кожу. Боже мой, Питер, что я сделала?
–?Ты уверена, что не хочешь выпить пива?
–?Нет, я не хочу пива. Я хочу Мирну. Я хочу…
Кого угодно, кроме тебя.
Эти слова не были произнесены, но все их услышали. Один человек в саду и двое на мосту. И Бовуар обнаружил, что сердце его болит за Питера. Бедный Питер. В такой растерянности.
–?Нет, погоди, Клара, – раздался голос Питера. Было ясно, что Клара собирается уходить. – Расскажи мне, пожалуйста. Я ведь тоже знал Лилиан. Я знаю, вы когда-то были добрыми друзьями. Наверное, ты и Дайсонов любила.
–?Любила, – сказала Клара, останавливаясь. – И теперь люблю. – Голос ее зазвучал ровнее. Она повернулась лицом к Питеру и к двум полицейским, невидимым за зеленью. – Они всегда были так добры ко мне. А теперь я сделала это.
–?Расскажи мне.
–?Перед тем как поехать, я спрашивала у разных людей, и все они отвечали одно, – сказала Клара, приближаясь к Питеру. – Не нужно туда ехать. Дайсонам будет больно меня видеть. Но я все равно поехала.
–?Зачем?
–?Затем, что хотела выразить им соболезнование. В связи со смертью Лилиан. А еще рассказать о нашей ссоре. Я хотела дать им возможность поговорить о прежних временах, о Лилиан, когда она была маленькой. Может быть, обменяться воспоминаниями с теми, кто знал и любил ее.
–?Но они не пожелали тебя видеть?
–?Это было ужасно. Я постучала в дверь, и миссис Дайсон открыла. Она явно много плакала. Вид у нее был совсем плохой. Ей понадобилось несколько минут, чтобы меня узнать, но когда она узнала…
Питер ждал. Ждали все они. Представляя старуху у двери.
–?Я никогда не видела такой ненависти. Если бы она могла убить меня на месте, то наверняка убила бы. К ней присоединился мистер Дайсон. Он такой худой, едва живой. Я помню его большим. Он, бывало, сажал нас к себе на плечи и носил. А теперь он весь сутулый и… – она замолчала, подыскивая слова, – крохотный. Такой крохотный.
Других слов она не нашла.
–?«Ты убила нашу дочь, – сказал он. – Ты убила нашу дочь». А потом он попытался швырнуть в меня своей палкой, но она застряла в дверях, и он только взвыл от разочарования.
Бовуар и Гамаш представили эту картину: хрупкий, вежливый, скорбящий мистер Дайсон, впавший в неистовство, готовый на убийство.
–?Ты попыталась, Клара, – сказал Питер тихим, успокаивающим голосом. – Попыталась им помочь. Результат можно было предугадать.
–?Все остальные его предугадали. Почему не я? – спросила Клара, рыдая.
И опять Питер проявил мудрость – промолчал.
–?Я думала об этом всю обратную дорогу, и знаешь, что я поняла?
Питер опять ждал, а Бовуар, невидимый за зеленой завесой в пятнадцати футах от них, чуть не сказал: «Что?»
–?Я убедила себя, что это такой мужественный поступок, даже благородный – поехать и утешить Дайсонов. Но по правде говоря, я делала это для себя. И посмотри, что из этого получилось. Если бы они не были так стары, мистер Дайсон убил бы меня.
