подсвинка. Свежая печёнка и запечённый в земляной печи окорок несколько пригасили горечь потери.
Наученный горьким опытом, вторую половину ствола Роман обрабатывал не спеша, осторожно и тщательно. К тому моменту, когда свинина подошлак концу, лодка была почти готова. Пять метров от носа до кормы, полтора метра от борта до борта в самом широком месте. Тяжёлая, как совесть чиновника,зато крепкая, как его лоб. Для спуска на воду пришлось катки делать. Чуть спину не свернул, пока сталкивал. Вёсла получились кривоватые, но грестивполне можно, попробовал. Даже мачту поставил, небольшую, и парус сплёл из рогожки, уж чего-чего, а рогоза по берегам хватало. На носу, на помосте изсучьев, уложил толстый слой сырой глины, обложенной камнями — очаг для костра. Ближе к корме место для ночлега, там можно тент натянуть. Когдавыжигал, на корме скамеечку оставил, удобную. Анатомическую, можно сказать. Вместо якоря — большой камень на лыковой верёвке.
Управляемость у Роминой лодки оказалась лишь самую малость лучше, чем у плота, не хватало ему сил на то, чтобы разогнать вёслами массивноесудно, так что в основном плыть придётся со скоростью течения, зато находиться в лодке всяко приятнее, чем на заливаемых волнами брёвнах. Борта надводой поднимаются сантиметров на тридцать — сорок, не должна речная волна внутрь захлёстывать.
Перед отплытием Роман сходил в степь, добыл небольшую антилопу. Постное мясо дольше сохранится, чем свинина, даже если его сильно несолить. На следующее утро сложил в лодку все свои нехитрые пожитки, запас дровишек, и отчалил. Так получилось, что Шишагов никогда не имел дела сбольшими реками, самое большее — ночные марши вдоль Днепра, ещё в военном училище, но вся оставшаяся в памяти информация — плеск чёрной водыи ненавистные извивы дамбы. Тем интереснее будет путешествовать. Роман спокойно, не напрягаясь, грёб коротким веслом, перебрасывая его с борта наборт, выводя лодку на стрежень. Прохладный ветер с верховьев заставил набросить на себя кожаную куртку, заслуженную спутницу его приключений.Выгреб на середину, направил нос вниз по течению, и успокоился. Поехали.
Река несет свои воды много быстрее, чем топает пешеход. Проплывают мимо бортов обрывы глинистые и песчаные, пляжи сменяются заболоченнойкрепью. В прибрежных зарослях крякают и шумят утки, гуси и прочая водоплавающая пернатость. Оставляя на воде характерный след, плывут бобры илиондатры, а может быть нутрии, ни разу не удалось рассмотреть ближе, осторожные зверьки ныряют при приближении лодки. Роману нравится река. Потокто широко разливается, замедляясь, завивается водоворотами, пытаясь закружить лодку, то разгоняется на неглубоких местах. На одном из бродовпришлось бросить якорь, пережидать пока пересечёт реку стадо диких быков, голов пятьдесят. Этот вид не походил на зубров, звери были намного крупнее,массивнее, покрыты короткой шерстью чёрного цвета, бычьи головы украшают большие острые рога, изогнутые вперёд и вверх. Зайдя в воду по колено,животные пили, потом двигались дальше. Быки и коровы пересекали реку, задирая морды, в самом глубоком месте вода доходила им до середины боков.Поднятые ими волны ощутимо раскачивали лодку. Подростки держались выше по течению, и в некоторых местах им приходилось пускаться вплавь. Вниз потечению потянулась широкая полоса мутной воды, в воздухе запахло мочой. Роман вытащил якорь и заработал веслом раньше, чем последние звери вышлииз воды, ему почему-то захотелось поскорее убраться с этого места.
Для того чтобы сделать ловушку для рыбы, нужно совсем немного материалов и несколько часов работы. Сначала из лозы или ивы сгибаютсяобручи разного диаметра, самый большой, до метра — центральный, вдвое меньше — концевые и парочка промежуточных, среднего размера. Затем кобручам лыком или еловыми корешками привязываются гибкие прутья или тонкие палки. При этом нужно не забыть сделать сбоку дверцу для извлеченияпопавшейся рыбы. Завершает дело изготовление входов. Из тех же палок, привязанных к внешним обручам, формируется направленный вовнутрь открытыйконус. Если палочки около двух сантиметров в диаметре, их связанные между собой внутри ловушки концы образуют кольцо, не нужно делать отдельныйобруч.
Такую морду, или вершу Роман изготовил на второй день путешествия, прямо на ходу. Осталось придумать причину, по какой рыба должна в неёзаплывать. Земные рыболовы набивают сосновую шишку хлебным мякишем, но у Ромы с хлебом напряжёнка. Пришлось напрягать мозг под девизом«почувствуй себя рыбой». На привале наварил корней лопуха и аира, размял в кашу. Мелко нарубил дождевых червей, добавил цветочной пыльцы, смешал состальной массой. Получившуюся смесь натолкал в раскрывшуюся шишку, шишку забросил в ловушку, а ловушку вечером установил в камышах, там, где вих зарослях остался просвет, ведущий в одну из стариц. Приткнул лодку к мели посреди реки, и уснул под плеск воды и утиное кряканье. Утром вытащил изила вёсла, удерживавшие корму на месте, столкнулся с мели и стал выгребать к своей верше. Ого! Столько рыбы в одном месте Роман ещё не видел.Затаскивая ловушку, чуть не опрокинул лодку. Высыпав рыбу на дно, старательно выбрал из трепыхающейся массы и выбросил в реку всю рыбу меньшелоктя длиной, и всё равно осталось много. Понял, что сегодня уже никуда не поплывёт, и направил лодку к берегу, стараясь выбрать место, где растёт многоольхи.
Чистить окуней ещё та морока. Но пару штук Рома обработал довольно быстро. Порезал на куски, и почти до верха наполнил ими свой походныйкотелок. Залил чистой водичкой из небольшого родничка и поставил на очаг, поддерживая махонький огонёк, лишь бы варево чуть-чуть булькало. Выкопал вбереговом откосе печурку, нажёг углей. Пока прогорали дрова, выпотрошил ещё несколько рыб, не сдирая чешуи. Слегка присолив тушки изнутри, щедрообмазал их полужидкой глиной, завернул в лопухи, уложил на угли и засыпал сухим песком. Сверху снова развёл огонь. Нашёл целую плантацию черемши,нарвал большой пук и вернулся к лодке. Снял с огня котелок, слил юшку в миску и начал жадно хлебать, дуя в ложку, щурясь от удовольствия, прикусываяот зажатого в левой руке пучка зелени. Доел, прямо из миски выпил остатки, вытер пот со лба и после этого не торопясь, аккуратно выбирая косточки изразварившейся рыбьей плоти, начал поедать окуней.
Процесс чревоугодия был прерван непонятной вознёй в ближних кустах. Шишагов и сам не заметил, как оказался на берегу в боевой стойке. Вполусогнутой правой руке прямым хватом зажат нож, в левой, отведённой чуть назад, тесак — обратным. Шум повторился, и из раздвинувшихся веток наРомана уставились два ярко-голубых глаза. Лохматый зверёныш потянул носом воздух, и решительно направился к источнику вкусного запаха, не обращаяна человека никакого внимания. Одно ухо порвано, на спине дымчато-серая шерсть в нескольких местах слиплась от засохшей крови. Лапы заплетаются, ноэтот комок шерсти сосредоточенно топает к котелку с рыбой. Лодочный борт оказался для него неодолимой преградой. Лапы не держали зверёныша, онсрывался, падал на спину, но упорно вставал и опять пытался добраться до еды. Разгневанная мамаша, визита которой ждал Шишагов, всё никак непоявлялась. Роман осторожно осмотрел заросли — никого. Вернулся к лодке, подхватил зверя под живот, и посадил в лодку. Выбрал кости из самогобольшого куска рыбы и, отщипывая, стал кормить нежданного гостя. Тот, не смущаясь, брал пищу из рук и глотал, практически не жуя. Кусок рыбы умял, ивякнул, требуя добавки.
— Обойдёшься — проворчал Шишагов — Сначала это перевари.
Собеседник недовольно зашипел в ответ, развернулся и полез дальше в лодку. Добрёл до лежащей на дне рыбы и вцепился в голову ближайшей.Живая рыбина дёрнулась, но зверёнок только крепче сжал зубы и обхватил добычу лапами.
— Ну ты нахал! — Рома отобрал рыбу, снова подхватил детёныша под живот и посадил к себе на колени.
— Нельзя тебе пока добавки, откуда я знаю, как долго ты нежравши по кустам лазил?
Он осмотрел пострадавшее ухо, осторожно раздвинул мягкую шерсть, разглядел начавшие заживать ранки на плечах и спине. Нагноения не нашёл,уже хорошо. Похоже, его нового знакомца кто-то пытался достать из укрытия лапой с очень серьёзными когтями. Роман никак не мог понять, чьё дитя лежиту него на коленях, пытаясь поймать руку передними лапами. Размерами и пропорциями зверек похож на взрослого фокстерьера, только лапы длиннее,широкие, с мягкими подушечками. Когти втягиваются, но не полностью. Куцый хвост, с другой стороны — крупная круглая голова, на кончиках треугольныхушек намёк на кисточки. Мордашка почти кошачья, но чем-то отличается. Челюсти массивнее, череп крупнее? Может быть. Теперь Ромину руку поймали ипередние, и задние лапы. Найдёныш ласково урчал, пытаясь прихватить молочными полупрозрачными клыками за пальцы. Роман ласково почесал голоепузечко.
— А это что у нас? — раздвинул он задние лапы — О, да ты девка, оказывается! Смелая, наглая, бесстыжая деваха. Ты мне нравишься, мелкая.Будешь Машкой. Поедешь со мной?
Будто понимая, о чём его спрашивают, зверёк лизнул человеку руку. Через пару минут поевший и угревшийся детёныш уснул, и Роман, уложив егона тёплую шкуру, продолжил заниматься своими делами. Выкопал из углей запечённые в глине рыбьи тушки, и стал потрошить оставшуюся рыбу, стараясьне шуметь. Мелкая спала, свернувшись клубком, изредка подёргивая лапами и ушами. Роман то и дело отрывался от работы, чтобы посмотреть на лохматоечудо.
Через час — полтора малышка проснулась, подошла к борту, и требовательно мяукнула. Роман помог ей перебраться через борт. Когда лохматаядевочка сделала свои дела и вернулась, вывалил перед ней кучку рыбьих молок и набитых икрой ястыков.
Оставил самую маленькую рыбу сырой — для Машки, остальную подвесил на связанном из жердей каркасе над дымоходом земляной печи. Обтянулконструкцию куском кожи, превратив в подобие дымохода. И стал на горячие угли подбрасывать влажную ольховую стружку. Наевшаяся Машка приковылялак нему и улеглась рядом, привалившись тёплым бочком к бедру.
Роман увлёкся процессом получения дыма, добавлял стружек и щепы, следил, чтобы топливо тлело, а не горело открытым огнем, и пересталследить за окружающим пространством. Только когда найдёныш зашипел, прижавшись к ноге, соизволил оглянуться.
— Так вот ты какой, северный олень! — процедил сквозь зубы Роман — Вот и верь всяким киплингам после этого. Вы ведь с ним одной крови, да,мелкая?
У кустов, из которых не так давно вылезла Машка, стоял тот, чьи когти оставили отметины на её шкурке. Стоял неподвижно, не обращая начеловека ни малейшего внимания, уставившись на детёныша жёлтыми гляделками. Больше всего он был похож на рысь, над которой долгоэкспериментировали всякие генетики. Скрещивая со львом. От последнего зверю достались размер, короткая грива и мощные челюсти. Над гривкой торчаттреугольные уши с кисточками, шерсть стального оттенка с тёмными пятнами, короткий толстый хвост дергается из стороны в сторону. Могучие длинныелапы скорее рысьи, с поправкой на разницу в размерах. Опасный противник.
Маха отчаянно боится, но гнёт спину, скалит зубы и пытается рычать, собираясь дорого продавать свою маленькую жизнь.
— Что, Машка, в вашем прайде сменился папик, и решил обойтись без усыновления сирот? Будешь жить, мелкая, я так хочу.
Роман встал, проваливаясь в боевой режим, и в качестве вызова швырнул под ноги новому повелителю камышовых джунглей горящую головню.Машкин отчим попятился и зарычал. Вроде негромко, но у Романа волосы на затылке зашевелились. В ответ человек молча шагнул вперёд, закрывая собойдетёныша и чуть разводя в стороны руки с оружием. Оба замерли, уставившись в глаза друг другу.
«Молодой. Крупный, сильный, но совсем молодой ещё. Драка с Машкиным папой была утром и далась нелегко, правую переднюю лапу бережёт.«Уходи, Серый. Я не хочу драки, но девку убить не дам, моя добыча». И Роман снова на полшага сместился вправо, закрывая собой выглядывающего из-за
