Вадим некоторое время шёл за мной и что-то говорил, говорил, говорил… Но я не разбирал слов. В его словах для меня было столь же малоинформации, как и в несмолкаемом шуме прибоя.
Когда я поднялся на пригорок, на котором стоял посёлок, то увидел солнце, которое уже успело своей макушкой выглянуть из-за горизонта. На фонеголубого неба Шептун красовался, как на японской рекламной картинке. Только это был наш вулкан, а не их. Даже неугомонный бузотёр — Ветер Островахотел, чтобы я остался: впервые за всё время он унял свои порывы и просто тихо ласкал моё лицо. Внизу барахтался в Океане маленький кораблик, накотором уплывал Вадим, унося с собой свою Правду. Остров ее не принял. И не примет, по крайней мере, пока живы его нынешние обитатели.
На душе у меня было спокойно, чего не было уже очень давно. Я, рационалист до мозга костей, первый раз в жизни совершил нерациональныйпоступок. И не могу сказать, что против своей воли. Отец Андрюха сказал бы, что это во мне просыпается вера. Не стану с ним спорить ? смотря чтоназывать верой.
Я не жалел о том, что оставлял в прежней жизни. В новой будут люди, которые, надеюсь, примут меня в свой круг и станут близкими друзьями. В нейбудет Полина. Поля. Поленька…
Я зашагал в посёлок. Приходилось жмуриться от солнца, которое било прямо в глаза. Меня и в самом деле ждали дела. Прежде всего, нужно сделатьтак, чтобы завод работал, тогда Безымянный будет жить. Я обязан помочь Коле, наделённому великим даром любознательности, ? это мой долг переднаукой, раз уж сам ей изменил. Когда-нибудь обязательно найду Кузю. Расскажу ему про Остров — не сомневаюсь, он поймёт. Да и вообще, как я могууехать, если на завтра Дамир назначил проверку боеготовности?!
Далеко-далеко, за морем-океаном, остаются фирма, Вадим и Вика. Не видать ей теперь золотых плинтусов…
