наркотиков. Мне придется заново строить новую карьеру. Они никогда не позволят мне быть
социальным работником.
Мози смотрит на меня глазами, полными сострадания. У меня такое чувство, что он
хочет сообщить мне что-то важное. Я чувствую любовь, исходящую от него и
просачивающуюся через трещины огражденных мною частей.
- Я хочу, чтобы ты знала, я всегда буду помнить все, чем ты пожертвовала ради меня.
Никто и никогда так хорошо не заботился обо мне.
- Мо, ты говоришь так, словно собираешься умереть. Перестань быть таким мрачным!
- говорю я, макая последний кусочек блинчика в какой-то сироп и поднося его ко рту. - Мы
можем поговорить о чем-то другом? О чем угодно? - но я уже потеряла внимание Мози и он
переключился на свой телефон. Что-то привлекло его внимание и он показывает мне жест
рукой, когда нажимает кнопку и подносит аппарат к уху. Я в ужасе от того, что возможно я
полностью потеряю Мози. Он молниеносно стал знаменитостью, национальным героем. Его
сестра уже знаменита и он собирается спасти ее. А я просто бедная девчонка из Детройда, без
работы, без сбережений и без особых перспектив на горизонте. Я не артистична, я не
гениальна. Я даже не такая сексуальная, как он. Может, он просто хочет, чтобы кто-нибудь
помог ему пройти через операцию, а затем он сможет начать свою новую жизнь. Я вернусь в
Детройд, и в итоге буду мыть полы со своим братом.
Он заканчивает телефонный разговор и возвращается, его руки в карманах. Он смотрит
на меня, бьет по креслу и предлагает руку, чтобы помочь мне встать.
Я смотрю на Мози и вздыхаю.
- Мы вылетаем утром. В Сьюдад-Хуарес (город в Мексике в северной части штата
Чиуауа), затем в Даллас на операцию. Они отправляют частный самолет. У этих людей есть
деньги.
- Почему не сегодня вечером?
- Им нужен день, чтобы предоставить мне документы. У них есть связи, чтобы сделать
это. По другому я никак не смогу вернуться на законных основаниях, после того, как уже был
депортирован. Они тесно связанны с мексиканскими властями, так что, видимо, они могут
решить это. Или возможно, они знают, что мне и тебе необходимо провести эту ночь вместе, чтобы все исправить.
Это мой первый раз в частном самолете. В Бенито Хуарес, международном аэропорту
Мехико кажется непропорционально большое количество частных самолетов в сравнении с
бедным населением города. Я думаю, когда вы богаты в Мехико, вы богаче богатых - вы
неприкасаемые. Мози идет с уверенностью, за руку ведя меня за собой. Может быть, он не
видит возможности закончить мертвым и истекающим кровью в гостиничной ванне. Именно
это вижу я, видения не перестают мучать меня. Если он откажется отдавать почку, они просто
бесплатно сделают все сами и заметут свои следы. Следы, в частности, это я. Кто доверяет
наркобаронам быть ответственным за операцию по трансплантации органов?
Наша линия регистрации - это отдельная линия. Крутые вещи для крутых людей. Мы
проходим к выходу и садимся в самолет, никаких очередей, никакого ожидания.
Бриза на больничной кровати в Сьюдад-Хуарес и она быстро увядает. В каком-то
смысле, она всю жизнь ждала Мози так же, как он ждал ее, но по совсем другим причинам. Я
уверенна это самый последний вид воссоединение, который он ожидал. На самом деле я не
думаю, что Мози ожидал воссоединения, он искал Бризу, полагая, что подтвердит ее смерть.
Как только подтвердили, что он подходит (сегодня в четыре часа утра) семья
Мирамонтес взяла на себя все наши расходы. Они проследили за тем, что мы избавились от
моей машины, но человек в костюме появился в гостинице спустя час, чтобы щедро заплатить
мне наличными стоимостью, значительно превышающую ее ценность. Этим утром нас забрал
лимузин, но не раньше чем нам предложили услуги стилиста и доставку новой одежды в
номер, на ряду со свежими хризантемами, замечательным завтраком, который включал в себя
шампанское. Мы оба отказались от всех услуг. Мози надел все черное, шапочку и свои
серебряные кольца. Я надела винтажное цветастое платье и кеды. Мои волосы высушены
естественным путем, за что Томми убил бы меня. Это наш способ доставить неприятности
отвратительно богатому наркобарону, СМИ и возможно всей Мексике. Это то, кто мы есть, вы
можете либо принять это, либо проваливать.
У нас два водителя и группа личной охраны, которая помогает нам пройти сквозь толпу
возле гостиницы. Мози спокоен. Но я в ужасе от этих людей потому что, эй, я видела новости.
Я также имела дело с эмоциональным потрясением и заманиванием в ловушку нарко-торговли
бедных детей, которые выросли в такой среде. В каком-то смысле, Мози и Бризе повезло.
Наркобарон изменил их судьбы, разделив их, но в обмен на это, они жили жизнью
относительно защищенной от террора и страха. Бриза, потому что была на стороне тех, кто
терроризировал, а Мози потому, что переехал в США, и ему никогда не приходилось
оглядываться на это.
Я поговорила с Алексеем по телефону и он поручил Мо держать нас обоих в
безопасности. Я передала Лексу всю информацию о своих сбережениях, чтобы мои родители
могли получить к ним доступ, потому что я не могу представить, что смогу выбраться из этого
живой и невредимой. Что насчет времени на восстановление? Как только они получат то, что
им нужно, они умоют руки, и Мо будет истекать кровью до самой смерти, пока я беспомощно
буду стоять рядом и смотреть.
Наша стюардесса выглядит, как кинозвезда с торчащей грудью, белоснежными зубами
и ослепительной улыбкой. Я переживаю о том, чтобы она не нагнулась, потому что ее
короткая юбка ничего особо не прикроет.
- Algo de beber? (хотите что-нибудь выпить?), - спрашивает она, и я пытаюсь
улыбнуться. Я беспрецедентно терплю неудачу, потому что у меня дрожат даже мышцы рта и
я едва сдерживаю слезы. Я сжимаю руку Мози, словно это мой якорь, а взлет этого самолета
эквивалентен нашему побегу от нормальной и безопасной жизни.
- Расслабься, - говорит он мне. - Мы будем окружены прессой. Нет никакой
возможности, что они нас обманут, когда мы уже привлекли такое внимание СМИ.
В какой-то степени он прав. Наш отъезд из Мехико сопровождался смерчем из
репортеров. Люди все еще собирались у стены, где он нарисовал картину. Мози был умен в
этом, он нарисовал этот шедевр на Пасео-де-ла-Реформа, самой легендарной улице в этой
чертовой стране. Ходят слухи, что они перенесут ее в нетронутом состоянии и разместят в
музее. Послание было простым: «Я брат Аны Марии. Ее не удочерили, ее похитили. Я отдам
ей свой орган».
Эта была история их семьи, выложенная, как графический роман. Мама Мози, Валерия,
аккуратно подвязавшая вокруг своей груди Бризу. Мучительная поездка на поезде монстре, отсутствие еды и крова, замерзание под дождем. Валерия кормит Бризу грудью. Перевозчики, удушающие грузовики. Наркоторговцы, разрывающие одежду Валерии, чтобы добраться до
ребенка. Мози в задней части грузовика, которого сдерживает незнакомец, его безумные глаза, огромные как блюдца. Паники изображенной на лицах этих троих достаточно, чтобы
разорвать ваше сердце.
Затем сообщение о том, что он подойдет для трансплантации, что он сделал бы все что
угодно для своей младшей сестры тогда и что он по-прежнему сделает все что угодно. Его
подпись, информация о его страницах социальных сетях, его первое полностью публичная и
открытая позиция. Он полностью раскрыл себя ради последнего шанса спасти ее.
В какой-то момент прошлой ночью, я стала очень публичной девушкой, «Русско-
американская novia (невеста), которая как оказалось старше», гласил один заголовок, прочитанный мной. Так что, в данный момент мы просто ждем, когда источник новостей
