И после этих слов он спрыгнул со сцены и пронесся мимо нас.
— О боже, — сказала Пайпер, как только он исчез. — Я опять его расстроила. Я же предупреждал тебя, что он комплексует из-за своей руки. — Она вздохнула, а потом бодро сказала: — Вот они мальчишки, во всей красе. Вот, почему я так рада твоему приезду. Приятно побыть в обществе девушки, для разнообразия.
Мы вышли обратно в прихожую, и как только мы прошли мимо Темного Тома в клетке он начал напевать. Это был странный звук и, как и его речи, который заставил меня подумать о ребенке, не дружащим с головой. Этот ребенок слишком долго молча сидел в темноте, поэтому не понимал, что означали звуки, которые взрослые издавали и просто пытался копировать то, что говорили взрослые. Он мотал головой вверх-вниз, пока напевал, и переминался с когтистой ноги на ногу на насесте. Не сказать, что у него выходила мелодия, но я узнаю эту песню где угодно. Именно она преследовала меня во снах. Простая мелодия, которая играла на телефоне у Джея в день его смерти.
Я остановилась как вкопанная у клетки, и Пайпер чуть не врезалась в меня.
— Что за песню он напевает? — спросила я. Мой голос ни с того ни сего прозвучал хрипло.
— Как странно, — сказала Пайпер, уставившись на Тома. — Знаешь, а он ведь сто лет её не напевал. Это была любимая песня Ребекки. Это старая народная песня «Красавица Шарлотта».
— Шарлотта?
— Ну да, она о девушке по имени Шарлотта, которая собирается ехать на бал, но отказывается надеть пальто, потому что хочет, чтобы все видели, как она хороша в своем платье. Она едет со своим женихом Чарли, в открытой повозке, но к тому времени, как они приехали на бал, она уже замерзла насмерть.
Шарлотта замерзает…
Мне вспомнились слова из спиритической доски и меня передернуло.
— Темный Том обычно напевает, когда Кэмерон играет, или копирует последнюю песню, которую слышал. Может Лилиас пела ему?
— Почему она была любимой песней Ребекки? — спросила я.
— О, наверное, из-за кукол.
— Каких кукол?
— Кукол Ледышка-Шарлотта. У Ребекки была собрана целая коллекция. Они созданы на основе песни о мертвой девушке. Она просто обожала их.
— А я могу их увидеть?
— Если хочешь, они у неё в комнате.
Мы поднялись наверх, бросив попугая напевать в одиночестве. Пайпер отперла дверь, и мы вошли в комнату. В спальне Ребекки стояла ужасная духота. Эту комнату определенно давно не проветривали. Я мгновенно вспотела.
Я смутно представляла обстановку спальни обычной семилетней девочки. Как я и предполагала, я увидела кровать, платяной шкаф и прикроватный столик, но мое внимание привлекли не они. Мне сразу же бросился в глаза двухметровый шкаф для кукол со стеклянными дверцами, который позволяли увидеть несметные ряды кукол на полках.
После рассказа Пайпер о народной песне, я думала, что увижу Ледышек-Шарлотт одетых в красивые наряды. Что это будут симпатичные белокурые блондинки, с длинными ресницами, со сложными головными уборами и в изящных башмачках. Но эти куклы оказались совсем не такими. Сказать по правде, я вообще никогда не видела таких кукол.
Сделанные из тонкого белого фарфора, Ледышки-Шарлотты лежали на спине, вытянутые по струнке. Совершенно голые. Единственными их украшениями были короткие крашеные локоны и розовый румянец на смертельно бледных щеках. Бутон губ был не больше красной точки, отчего куклы казались какими-то чопорными и словно смотрели на вас с неодобрением. А вот нарисованные глаза у всех были разными — некоторые были открыты, некоторые закрыты, а у некоторых кукол глаза так сильно выцвели, поэтому было не похоже, что они вообще когда-то были.
Все куклы были очень маленькими, некоторые из них не больше монетки, но большинство были размером в несколько сантиметров длиной. У многих из них имелись трещины и поломки, у кого-то недоставало рук или ног, или даже голов. В отличие от обычных кукол, у них не было мест соединений, поэтому починить, поставив детали от другой куклы, нельзя. Они застыли на месте, лежа на спине, вытянув руки, согнутые в локтях, и их пальцы упирались в воздух, словно когти, тянувшиеся за последним предсмертным вздохом. Они напоминали маленькие тельца, разложенные по койкам в морге. Это не та Шарлотта, которая спешила на бал — это была Шарлотта после смерти.
— Но они мертвые! — выпалила я.
Вид этих протянутых белых рук напомнил мне холодные пальцы из моего кошмара, именно они царапали и щипали меня. Даже сейчас я чувствовала их всей кожей.
— Ну да, знаешь, они, наверное, должны были преподать урок детям… Всегда одевай пальто, как велит мама, и тому подобное. Ребекка нашла их, как только мы сюда переехали. Они были внизу, в подвале. Мы считаем, что они принадлежали тем девочкам из школы времен короля Эдварда. Некоторые Шарлотты были заперты в ящике, но не всем хватило места там, поэтому остальные были зашпаклеваны в стену штукатуркой. Разве это не странно? Какой-то арт проект, наверное, или что-то вроде того. Ты сама можешь убедиться, что они висели на стенах, на них остались кусочки штукатурки. Папа поснимал их всех для Ребекки, когда она их нашла.
Я снова поглядела сквозь стекло на кукол. Большинство из них были совершенно голыми, но у некоторых из них была нарисована обувь или капот, или чулки с голубыми бантами в верхней части.
— Ребекка взяла одну из кукол с собой. Той ночью. Должно быть, она разбилась о скалистый обрыв, когда Ребекка упала. Единственное, что уцелело это голова. Когда Ребекку нашли, она держала её в руке. С тех пор я ношу её с собой… Вот, смотри.
Она потянулась рукой и достала из-под футболки ожерелье на серебряной цепочке, на которой болталась одинокая голова Ледышки-Шарлотты и то, что сначала я приняла за белые бусины. Но, приглядевшись получше, я поняла, что это были кукольные ручки, десятки рук и пара белых рук побольше.
— Одна голова смотрелась странновато, поэтому я добавила руки, — сказала Пайпер. — У большинства кукол отсутствуют конечности. Ну, я хочу сказать, что им больше ста лет, поэтому неудивительно, что они немного потрепанные.
Лично я подумала, что руки делают это ожерелье еще страннее, но вслух говорить ничего не стала, тем более что Пайпер похоже очень гордилась своим ожерельем.
— Мило, — заставила я выдавить себя.
— Благодаря ему, я чувствую себя ближе к Ребекке, — сказала Пайпер, пряча ожерелье обратно под футболку. Она указала на шкаф. — Целые куклы стоят дороже. И те, у которых шляпки и чулки. Ну и разумеется Черная Шарлотта. Она была где-то здесь. Ах, вот она.
Пайпер указала на крошечную куклу, лежащую на одной из полок. Она выглядел так же, как и все другие Ледышки-Шарлотты, за исключением того, что она была полностью черной.
— А почему они все голые?
— Девочки должны были сшить для них наряды из лоскутков тканей и лент. Они крошечные, поэтому нескольких обрезков хватало на наряд. Викторианцы обычно клали их в Рождественский праздничный пирог. Они были вроде оберегов. А летом они морозили маленьких и использовали их в жару вместо кубиков льда в напитках. Ну, разве не прикольно?
Не то слово, думала я, мертвые куклы вместо кубиков льда. Само очарование. Я совсем не находила это прикольным, скорее странным и пугающим, но ничего не стала говорить, а просто кивнула.
— Еще они могут плавать на спинах, — продолжила свой рассказ Пайпер. — Это называется «Купаться с малышами». У Ребекки даже была музыкальная шкатулка «Ледышка-Шарлотта». — Она подошла к туалетному столику. — Папа нашел её в какой-то антикварной лавчонке и подарил ей на Рождество.
Шкатулка на туалетном столике была совершенно белой с бледно-серебряными сосульками, расписанными по трафарету на крышке. Когда Пайпер открыла её, в стиле, характерном для музыкальных шкатулок заиграла песня «Красавица Шарлотта», и две маленькие фигурки закружились в танце. Я сделала шаг вперед, чтобы рассмотреть их ближе и увидела, что это танцуют Чарли и Шарлотта. Они оба были одеты в одежду Викторианской эпохи, но кожа Чарли была розоватой и теплой на вид, а Шарлотты — белой, губы синие, а на платье и волосах виднелись снежинки. Чарли танцевал с покойницей.
