— «Все швамбраны умерли, как гоголь-моголь!»
Он понял, но ничего не сказал…
— Ну-с, джентльмены, милости просим, как сказали, сомкнув штыки, англичане французам! — провозгласил хозяин, открывая дверь штаб- квартиры.
— Диккенс, «Записки Пиквикского клуба», — отреагировал я.
— Посмертные записки, — уточнил Стас. — А ты в форме?
— Надо быть готовым к любым неожиданностям, чтобы не слишком радоваться, и не слишком огорчаться.
— Разоблачайтесь и проходите в комнату, а я пока чай заварю.
Наша могучая кучка расположилась по привычке в маленькой комнатке Стаса, несмотря на то, что большая пустовала. Галина Михайловна отдыхала в пансионате под Москвой. Здесь ничего не изменилось, разве литература на полках? Дюма, Бальзак, Эдгар По и Честертон потеснились, уступив место Фрейду и Бехтереву, томам светил медицины и психологии, но по-прежнему маленькие безделушки — машинки, индейцы (мы их когда-то всех знали по именам), камушки и коробки — красовались за стеклом книжного шкафа.
— Перекинемся? — Вовка принялся тасовать колоду пестрых календариков. Пожалуй, их там насчитывалось около шестидесяти, если не больше. Попадались очень редкие.
— Оставь, «мизерабиль», не тревожь старину! — укоризненно покачал головой Павел.
Вадим разглядывал альбом с красочными марками «Монгол Шудан».
К обратной стороне двери все также была пришпилена карта мира с разметкой для игры в придуманную нами «Великую Дипломатию» (но об этом еще будет сказано). Возле берегов туманного Альбиона навечно застыли боевые эскадры. Стас любил Англию и неизменно, даже в компании близких друзей, надевал маску доброго джентльмена, чем в конечном счете меня и злил. Это, и еще два или три мелких предательства с его стороны развели наши пути. Много позже я сожалел об этих размолвках, и простил ему все, осознав груз одиночества, что лег на плечи Стаса, но ничего уже нельзя было сделать.
Словом, комната хранила печать минувшего времени, и это на один единственный день снова сблизило нас.
Хозяин появился через пять минут, прикатив столик с пятью чашками крепкого ароматного чая, еще какими-то сладостями и баранками-челночок на блюдечке.
— Итак, ближе к телу! — начал Вовка, и я лишний раз убедился, что дело нечисто.
— Сальности! Сальности! — завопил Вадим.
— Извольте, — сострил хозяин, и поставил на столик блюдо с ветчиной, — Я только прошу не мешать мне, ибо моя присказка необходима точно также, как хорошая закуска к водке.
Мы согласились с ним. Ребята прекратили возню на маленьком диванчике, каждый нашел себе место. Я устроился спиной к окну, так чтобы свет падал на лица «заговорщиков» и можно было без особого труда уловить подвох, когда Стас и Вовка станут перемигиваться.
— Вы, наверное, знаете, — начал Стас, — что последние несколько месяцев я подрабатываю в психушке. Это позволяет сводить концы с концами, да и материал кое-какой набирается. Скоро защита, а я, практически, еще ничего не написал.
— Честность облагораживает. Помнится, как в десятом классе ты застрял в лифте, чтобы прогулять контрольную по физике.
— Рогволд!!
— Молчу, молчу.
Я отхлебнул чая и прикусил язык.
— И вот на прошлой неделе именно в мое дежурство привозят к нам… Кого бы вы думали? Нашего общего знакомого М.
— Не может быть! — возмутился Вадим.
— Я подтверждаю, — оборвал его Вовка со знающим видом.
— Он лепечет какой-то бред. Сыпет изысканной старославянской руганью. Молодцы его скручивают, укладывают на кровать и делают укол. Через час М. приходит в себя. В момент обхода он строит мне рожи, сразу, видать, признал, и когда я приближаюсь, неожиданно тихо шепчет: «Я — не сумасшедший, Стас! Нам надо поговорить. Вытащи меня отсюда хоть на пару часов!» Это, конечно, было не в моей власти, но главврач, по доброте душевной, устроил нам встречу с глазу на глаз.
— Я тоже был в одном дурдоме, — неожиданно произнес Павел. — Там зубной щеткой дедушке чистят сапоги.
— Оставьте армейские воспоминания на потом. Все очень серьезно!
— Вовка контролировал ситуацию.
— Естественно, сперва я зашел к медикам и поинтересовался, не на игле ли наш дорогой друг. Оказалось, его кровь, как у младенца, никаких наркотиков, никакого алкоголя, ни следа никотина. Печень в полном порядке. И все в порядке, кроме мозгов.
— Жаль. Он, в сущности был неплохим парнем. Я всегда чувствовал к нему симпатию, — сказал я.
— Правильно, Рогволд. У вас с ним есть нечто общее.
