— Не тратьте стрел, — сказала жертва. — Они не причинят мне вреда. Теперь я бессмертна.
Голос ее был глух и лишен выражения. Впрочем, они никогда не слышали его раньше и не могли сказать, изменился ли он.
— Слушайте меня все. Они послали меня с вестью. Они живут на дне озера, бессмертные и неуязвимые, те, кто раньше были мужчинами и женщинами, а стали жертвами. И ненавидят вас, обрекших их на мучения. Но озеро мало, а жертв становится все больше. Скоро настанет день, когда жертвы выйдут из озера и пойдут на вас войною, убить же их еще раз нельзя. Умножая число жертв, вы приближаете этот день. Мы придем и будем править вашим миром.
Вытянув руки ладонями вверх, она сделала несколько шагов в сторону отряда. Перенести такое было невозможно. Никому и в голову не приходило стрелять — все бросились вниз, к дороге.
Жертва постояла немного, потом пошла, шлепая по воде босыми ногами, по направлению к ближайшему мысу. Идти ей пришлось не долго. Раздался пронзительный женский вскрик: «Деточка!» Из-за камней выскочили трое. Женщина средних лет в подпоясанном веревкой желтом платье публично кающейся набросила на плечи жертвы шерстяной плащ, закутала ее. Второй уже появлялся сегодня на берегу, только сейчас он стер с лица знаки уединенной жизни, выбросил связку кореньев и стал похож на обычного нищего проповедника. Третий, с короткими седыми волосами и черной щетиной, скрывающей косой шрам от виска к подбородку, раньше явно принадлежал к военному сословию, хотя теперь его простая одежда была крестьянской.
Они зашли за большой валун и уселись на камнях. Женщина протянула жертве лепешку и ломоть овечьего сыра.
— Сделано… — сказал проповедник. — Наконец-то…
— Что, тяжко было? — спросил меченый у жертвы.
Она кивнула:
— Тяжко. Думала, помру… пока в воду не бросили.
— Ушли! — Среди камней появился еще один мужчина — совсем молодой, всего на несколько лет старше жертвы, остролицый, в одежде рыбака. — Все до одного по дороге сыпанули.
Проповедник вздохнул:
— Удалось… Я до последнего мига боялся…
— Если бы не туман, ничего бы не удалось, — сказал меченый.
— А здесь почти всегда туман, — заметил рыбак. — Вон, гляди, опять собирается. Перед рассветом будем сидеть как в молоке.
— И все-таки нужно было подыскать замену, — продолжал меченый. — Они бы все равно поверили.
— Могли поверить, — возразил проповедник, — а могли и не поверить. Лучше было сделать, как сделано.
— Но ведь она могла утонуть.
— Тогда мы повторили бы попытку на будущий год.
— Жестоко так говорить при ней.
— Меня жалеть некому, — сказала жертва. — Я — ничья дочь. И я хорошо плаваю.
— Ладно, героиня… Братство тебя не забудет. А вода, выходит, и правда здесь целебная…
— Целебная, целебная, — подхватил рыбак. — Я, когда берег осматривал, ногу поранил. Прошел по воде — и затянулось.
— Я читал в самых старых книгах, — сказал проповедник, — что в водах озера растворены некие вещества, благотворно влияющие на раны и останавливающие кровь. Поэтому в древности сюда свозили раненых и больных. А потом слова «вода озера смывает боль и страдания» стали понимать превратно, и появился этот чудовищный обычай… — Он тряхнул головой. — Я не об этом. Мы добились двух целей. Во-первых, прекратятся варварские жертвоприношения. А главное — правитель и жречество будут направлены по ложному пути. Пусть ждут нашествия мертвецов со дна озера!
— Надеюсь, — сказал меченый, — что будет посвободнее.
— Ты почему не ешь? — спросила женщина.
— Не хочется. — Жертва посмотрела на еду без интереса.
— А правда, почему? — заметил проповедник. — Ты должна хотеть есть!
— Но мне, честное слово, не хочется. — Она положила сыр и хлеб на камень.
Все повернулись к ней.
— Что ты им говорила? — отрывисто спросил проповедник.
— То, что ты сочинил. Что я еще могла говорить?
— Ты должна умирать сейчас от голода и усталости… после всего. Сколько времени ты провела под водой? Ты видел? — Он неожиданно повернулся к рыбаку.
— Нет… Туман же был… Я ждал в лодке… она подплыла… я ее вытащил…
— Ты не ешь. Ты не устала. Ты не дрожишь от холода. — Он внезапно рванул плащ с плеча жертвы. — А вода целебная… пусть она затягивает раны, но шрамы… шрамы у тебя где? Испытующим взглядом он уставился в темные неподвижные глаза жертвы.
