Восторг! Торжество! Наука идет вперед семимильными шагами.
Самое время спросить:
– А что это за… – слова всё нецензурные на языке вертятся, и ни одно из них не подходит к разговору с Терехом, – в общем, что за экспонат?
– Самое страшное из всего виденного мной в ту первую ходку на московскую Зону. Наш проводник назвал это «волновиком». Попытаюсь объяснить, хотя наблюдал явление не более десяти секунд. Потом сознание выключилось.
От слов Тереха веяло ужасом. Он видел, как на группу двигалось нечто подобное волану для бадминтона, вид с внутренней стороны. Только размера оно было такого, что перекрыло бы здесь треть пролета под лестничной аркой. Двигалось очень быстро. Из сердцевины выдвинулись два длинных «уса», эти «усы» рвали людей. Самое поганое, что с его появлением все получили нестерпимую головную боль, и чем ближе подбирался к группе «волан», тем сильнее она становилась. В глазах плыло розовое, тошнота подкатывала, а остановить чудовище ничем не могли. Ни из автоматов, ни из подствольников, ни из дробовиков. Впрочем, при такой боли у стрелков и метиться-то как следует не получалось. После того как Тереха привели в сознание, он узнал: тварь так и не убили. Она безнаказанно раскромсала троих, два тела уволокла с собой, третьим почему-то побрезговала… Детекторы посдыхали. Да вся электроника, какая у кого была, – посдыхала.
И вот теперь для науки ну такое достижение – облучить, препарировать и проскипидарить конец «уса» аналогичной особи! Она, наука эта, аж содрогнется от наслаждения. Ну, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы на потехи не больно тратилось…
С северной части платформы подземный коридор выводил прямо в большой торговый центр. И выбираться там из метро – хуже не придумаешь. Москва давно освоена бандитами, и нет для них лучше места для засады, чем лестница, ведущая из метро наверх. А тут еще на нее нахлобучен стеклянно-каменный ларец, где полным-полно выгородок, закутков, офисочков… Иными словами, где можно спрятать целую команду стрелков.
Мы поднимались, целясь из автоматов, Степан держал наготове гранату в руке. Но если бы наверху нас ждала пара мародеров и у каждого по одной Ф-1, в просторечии зовомой «лимонкой», всей нашей экспедиции кранты настали бы прямо здесь, не отходя от кассы.
По возвращении из рейда сообщить: дерьмо маршрут, ничего в нем особенно безопасного нет.
Глава 9
«Железное мыло»
У самого выхода из центра нас поджидал джип, который… ну… слово «разрушенный» тут не подходит. Скорее, «порванный» и «разгрызенный». Сиденья пострадали больше всего. Очевидно, их обманчивая мягкость внушила зве?рикам Зоны ассоциации с чем-то теплым и живым. Джип въехал на тротуар, чуть не врезался в стену торгового центра, и его увечья выглядели справедливым наказанием за нарушение правил дорожного движения.
Рядом с ним, едва ли не прямо под колесами, лежала мраморная голова мутанта. Человек как человек, только между усами и бородой изо рта выпирают огромные клыки. Какая аномалия, скажите мне на милость, заставила окаменеть голову и куда делось всё остальное?
Приглядевшись, я понял, что это бюст академика Владимира Ивановича Вернадского, изваянный несколько необычно…
Нам обалденно повезло. Повезло, как редко кому в Зоне везет.
Нет, не с головой Вернадского, а совсем с другим.
Здешнюю территорию взяла под себя группа мародеров, а не бандитов. Отличие между ними довольно значительное. Последние нападают, чтобы перебить группу и забрать всё, что она с собой несла, – артефакты, оружие, снаряжение, провизию… Их много, они вооружены как надо, у них и вожаки – отчаянные люди, настроенные на драку. Мародеры обдирают мертвецов и обижают «маленьких». Их «клиенты» – одиночки, раненые, пострадавшие от аномалий сталкеры. Если им попадается подвижная вооруженная группа наподобие нашей, они крепко подумают, сцепляться ли с ней. Скорее, примутся расстреливать ее издалека, рассчитывая: авось попадут разок-другой, а проводник авось бросит своих мертвецов, притом бросит второпях, и, стало быть, оставит при них много ценного.
Мародеры любят снайперов, холят их и лелеют. Но хорошие снайперы к ним не идут – риск жизни в Зоне никак не сообразуется с довольно сомнительными прибылями от мародерского ремесла. Поэтому мародеры пользуются услугами плохих, очень плохих снайперов и еще тех снайперов, которые совсем никуда.
Один из них подстерегал добычу в доме напротив, через проспект.
Я заметил какой-то блик.
– Ложись!
И группа хряпнулась не в пример быстрее, чем это происходило на плацу сегодня утром. Зона, пакостница, быстро учит людей шевелить поршнями…
Степан, со своим битым ребром, опустился чуть медленнее прочих. И когда грохнул выстрел, именно он покатился по асфальту, зажимая рану в левой руке.
Мы с Толстым открыли огонь одновременно.
Я – просто чтобы отпугнуть. Пусть снайперу будет неудобно работать. Чем ему неудобнее, тем больше народу в группе успеет расползтись по защищенным местам. Мои пули разбили окно этажом выше. И лучшего выстрела наскоряк я бы сделать не смог.
