Преследовать группу, как волки гонят оленя, – пока группа не сделает какую-нибудь ошибку, иными словами, пока она не даст себя положить? Да, очень хороший и разумный план. А не загонят всю группу, так зацепят одного, другого. Им ведь не обязательно всех нас истребить. Для них и один мертвец – пожива.
А у нас тогда какой контрход? Большая часть огневых контактов в Зоне вот такая – издалека, без большой крови, кто кого передумает, а не пересилит, у кого на чужую гайку найдется болт с хитрой нарезкой. И что у нас за болт припасен? Да тупо войти в центр, выйти из него с другой стороны и скрыться в парке. А оттуда как-нибудь пробьемся к «Университету». Или добежать до ближайшего квартала по этой стороне Вернадского и там сделать засаду. Между нами – дистанция в несколько сотен метров, можем успе…
Ыва!
Движение!
Мы разом с Толстым бьем из двух автоматов. Оба реагируем вовремя. И кто из нас попадает – бог весть. Но их гранатометчик, сделав замах, куда-то исчезает, вопли оттуда слышатся, потом банда начинает беспорядочно поливать нас свинцом.
А граната между тем летит косо и взрывается в воздухе над перекрестком. Один осколок отшибает нос несчастному Вернадскому, другой дырявит ржавый автомат экспресс-оплаты за спиной у Толстого.
Золотой мой стрелок показывает мне отогнутый большой палец. Особое какое-то обозначение? Чего-то один? Или, может, наверх поглядеть надо?
Мля, торможу, это ж он работу нашу оценивает. Молодцы, мол…
Ну да, нажать на нас еще разок они попробовали, и что получили? И что… ой.
Над перекрестком начинается светопреставление, не иначе. Видно, граната включила механизм какой-то аномалии, и та медленно проявляется над асфальтом. Ребятки с той стороны до такой степени обуевают от зрелища, что даже перестают стрелять по нам.
В метре над асфальтом отдельными пятнами выплывает из небытия тонкое светящееся полотнище. Вроде северного сеяния, но при северном сиянии видны отдельные световые «пряди», а тут – словно огромный лист древней бумаги, обветшалой и надорванной по краям, с дырочками кое-где, светится бледно, как луна. Ветра нет, абсолютное безветрие, но «лист» первое время трепещет, словно колеблемый ветром.
Десяток секунд, и вся его бледность сходит на нет. Свет превращается в пламя, огонь яреет, делается буйным, как во время пожара, искры сыплются во все стороны.
А потом настоящая «стена огня» начинает неспешно двигаться в ту сторону, откуда бросили гранату.
Не знаю, ребята, может, Терех и отнаблюдал бы по полной весь цикл переходов аномалии от сна к действию, может, он бы и съемку делал, как настоящий самоотверженный ученый, а я…
– Рвем когти на хрен отсюда!
Перекатываюсь под арку.
Мародерам сейчас не до нас. И нам может стать не до них, если «стена огня» ненароком повернет в нашу сторону.
– Степан?
– Боеготов. Могу бегать и драться.
– Ничего жизненно важного не задето, – добавляет Терех.
Прямо робот, а не человек…
Мы выламываем пару дверей. Отбрасываем с дороги столы, кассовые аппараты, то, что когда-то служило витринами и прилавками, то, на чем раскладывали товар и рекламу, то, что когда-то дышало и размножалось.
В каком-то чулане обнаруживается стая одичавших псов. Худые, страшные, глаза жалобные. Скулят. Они в Зоне всех боятся, и странно, что еще живы. Проскакиваем мимо. Не до собак сейчас.
Добираемся до выхода с другой стороны. Парк.
На детекторе – ад кромешный. Сзади нас – метания трех отметок, мародеров, надо думать, плюс бродячая аномалия «неизвестного типа» и еще две такие же, почему-то сползающиеся к району стычки. Впереди слева – плотный забор из аномалий «соловей», «рой» и «мокрый асфальт». За ним, на пределе локации, отражающейся на экране детектора, – еще одна движущаяся точка. Сталкер-сам-по-себе, как видно, бирюкует. Впереди справа – аномалия «болотные огоньки», реагирующая, как я помню, на движение. Но она там одна. И мы ее можем обойти, сохраняя дистанцию метров двадцать. Сработает? Не сработает? Вот и посмотрим. Поставим, мать вашу, на себе эксперимент. Потому что другие пути отхода для нас закрыты.
Осторожненько. Аккуратненько.
А неподалеку от нас, захлебываясь, гавкают автоматы. И Нину бьет крупная дрожь.
– Группа! След в след, строго!
Никогда не видел этих «болотных огней». И сейчас не вижу. Но… кажется… аномалия-то вовсе не невидимая? Или я что-то позабыл?
Мы входим в жиденький Парк имени 50-летия Октября. Справа от нас – трава, скудно оснащенная деревцами, справа – просто трава, потом серая грязь, потом асфальт.
