Ладно, имеет право. Если мы еще и куски этих зверушек дотащим, цены нам не будет. Въехали, парни?
Катьке куплю ежевики. Самой лучшей, какую только сумею найти. Она страсть как любит ежевику, пускай побалуется. Кого мне еще баловать? Одна Катька у меня. Вот будет от нее дочка, тоже назову Катькой. Точно. Идея – что надо. Может, такая же хорошая кому-то жена вырастет, как моя.
Надо бы собирать людей, командовать отход. Время дорого. Нет резона задерживаться тут – всегда могут нагрянуть новые посетители. И кого Зона пришлет, не угадаешь.
Я уже было раскрыл рот, чтобы созвать сюда всю групп у, но тут Терех попросил меня о другом:
– Тимофей Дмитриевич, простите… на пару слов.
Я промолчал. Очень мне не хочется задерживаться. И Терех понимал это, но все равно сказал:
– Это не отнимет более пяти минут.
В конце концов, он показал себя толковым мужиком…
– Хорошо.
– Помните, на «Юго-Западной» у вас вышел разговор о будущим с этими двумя… простыми ребятами. С бойцами нашими?
– Отлично помню. Пустой треп, ничего более.
– Не скажите. Ваши слова и меня зацепили. Ваша позиция.
Вот тоже нашел время разбираться в тонкостях одного высказывания из блаженного Августина! И ведь сам же я позволил, теперь ничего не поделаешь…
– Нормальная, по-моему, позиция. Мне не хочется быть терпилой. Мне хочется самому что-то решать. По-моему, такова норма на все времена.
Не вижу в темноте, но, кажется, он усмехнулся.
– Понимаете ли, драгоценный Тимофей Дмитриевич, ничто не вечно под луной. Всё меняется. Человеческая эволюция исчерпана. Человек достиг того творческого потолка, на который он рассчитан, и дальше двигаться не способен. Но ничто не свете не стоит на месте. Всё меняется! И нам застояться не дадут. Законы мироздания уже начали перемалывать нас в мелкую крошку. Думаете, московский харм – случайность? О нет. Он имеет космическое значение. Я согласен с теми, кто говорит о флюктуации информ-поля земли. В общих чертах, это именно так. Но, возможно, изменение происходит на уровне гораздо более масштабных систем. Кто-то или что-то нажимает на нас, давит, как хороший тренер на игрока или как хороший гуру на ленивого ученика, всё никак не переходящего на новый уровень. Люди должны будут либо кардинально измениться, либо посторониться. Может быть, нам предстоит совсем уйти со сцены. Что такое человечество с точки зрения вселенной? Частичка грязи на подошве башмака. Такое понятие, как, скажем, «милосердие», к физике и математике отношения не имеет и, следовательно, во вселенском масштабе не получает никакого значения. Это этическая категория, выработанная грязью на башмаке для грязи на башмаке. Иначе говоря, пренебрежимо малая величина. Для кого она важна, интересна, помимо ничтожной части «мыслящей грязи»? Для космоса? Если существует нечто, объединяющее на разумной основе мириады галактик, уместно ли надеяться, что между ним и понятием «милосердие» возникнет хоть какая-то связь? Чушь! Мы сейчас интересны лишь как колба с питательным раствором, из которой может родиться нечто принципиально более сильное, умное и приспособленное к жизни, чем homo sapiens. Нам устраивают нечеловеческие условия жизни на отдельных территориях и, возможно, когда-нибудь устроят нечеловеческие условия жизни на всей планете. Нас облучают под разными углами, на нас пробуют волны разной частоты, на нас обрушивают химическое воздействие, психологическое давление. Но одновременно нам дают новые знания. Нам открывают возможность ускоренного развития с помощью мутаций. Нам дарят новые сверхвозможности. И когда-нибудь… впрочем, полагаю, не просто когда-нибудь, а в самом скором времени, из нас выдавят настоящего сверхчеловека. Возможно, он будет заметно отличаться от просто человека физиологически. И, скорее всего, он будет разительно отличаться в интеллектуальном смысле. Ему будут дарованы способности, коих мы не имеем и никогда не получим… Твари Зоны – лишь первый эскиз! А потомки наши, нечто, выросшее из нас, как из хорошо унавоженной почвы, они – да, обретут многое, о чем мы не имеем ни малейшего представления. Я надеюсь, им не придется страдать от голода и холода, они получат свободу передвижения, не скованную бренной оболочкой человеческих тел, они найдут сокровенное знание, они вырвут у мира сокровенную истину архитектуры космоса… Сейчас всё это звучит как мечта. Красивая мечта, не более того. Но мечтою мои слова останутся, только пока мы, люди, топчемся на месте. На пятачке старых достижений. Мы будем изменяться, нас, в конце концов, заставят измениться! Нас погонят по пути трансформаций! И лучше бы нам самим заранее и осознанно встать на этот маршрут. Легче пойдет. Сейчас, полагаю, в выигрыше окажутся те, кто это понял и уже начал движение в правильную сторону.
А ведь он это всё серьезно… Господи, жуть какая. Целую философию вывел. Выглядел как нормальный человек, но вот из него полезло… сокровенное!
– До чего же вы хитрый человек, драгоценный Александр Евгеньевич. Вот вы сказали, мол, мы сейчас интересны только как колба с питательным раствором, из которой скоро полезут бесенятки… ой, извините, сверхлюди. Вот только вы ходили вокруг да около, но только прямо не назвали, кому именно мы интересны в виде колбы или, если хотите, реторты. Теперь скажите – кому?
В ответ – пауза. Чуть ли не на минуту. А у него, между прочим, дозволенных пять минут, притом половина прошла, а часики тикают. Чувствую я, пауза на том конце подземной темноты – обиженная. Он хотел со мной как с человеком, а я его оскорбил. Ну извини нас, лапотников, «простых ребят». Нам хочется ясности.
