должен читать этот бред сивой кобылы?
— Отключи.
— А толку? Вот зажжется ответ. И буду я думать: на какую же это дурь он отвечает?..
— И ответ отключи.
Я моргнул.
— И что будет?..
Огромный Олжас Умерович сидел бочком на краешке своего рабочего стола и задумчиво поигрывал пустой рюмкой, казавшейся в его пальцах совсем крохотной.
— Ты уже сколько в режиме «подсказка»? — спросил он.
— Неделю… две…
Он поколебался, подумал.
— Да можно, наверное, — сообщил он непонятно кому. А потом уже мне персонально: — Пора артикулятор осваивать…
Я даже слегка обиделся.
— Что его осваивать? Освоил уже.
— Как ты его освоил?
— Ну вот… хожу улыбаюсь…
— Дай сюда, — приказал кочевник в белом халате.
Я послушно полез под пижаму, вынул из футляра на поясе металлическую коробочку и подал. Олжас Умерович принял ее, перевернул. Не меняя позы, потрогал ногтем клавиатурку, потом поднял тяжелые, как у Вия, веки и уставился на меня в упор.
— Губы расслабь…
Я расслабил.
— Дыр, бул, щил! — гортанно продекламировал он знаменитые строки скандального футуриста. — Убещур!
Произнесенное было явно рассчитано на полное непонимание. Немедля сработала улыбалка. Причем сработала она как-то странно: губы мои, вместо того чтобы раздвинуться, дернулись, шевельнулись.
— Оригинально… — прозвучал у меня в гортани знакомый голос.
Мой голос.
Олжас Умерович снова коснулся ногтем кнопки и посмотрел на меня выжидающе. Я уже не сидел, я стоял возле стоматологического кресла, ошеломленно держась за горло.
— То есть…
— То есть можно переходить на полный автомат, — со скучающим видом заверил он. — Выкинь все из головы, пусть он сам за тебя отвечает. Садись, чего стал?
Я сел, пытаясь собраться с мыслями.
— Но… я же все равно буду слышать, что мне говорят!
Толстым, как мой средний палец, мизинцем он указал на свое массивное ухо.
— А динамики зачем? Нейтрализуй.
— Нет, но..: Собеседника, допустим, нейтрализую. А себя?
— И себя нейтрализуй. Себя как раз проще всего. Тембр знакомый.
— Но видеть-то все равно буду! — заорал я. — Еще не дай бог по губам читать начну!
Он пожал необъятными своими плечищами. Где, интересно, на него такой халат шили?
— Задай непрозрачный фон, — невозмутимо посоветовал он.
Предложение прозвучало в достаточной мере дико.
— То есть оглохни и ослепни, — возмущенно подытожил я. — И что мне тогда делать?
— А что хочешь, — с ленцой отвечал Олжас Умерович. — Хочешь — фильм смотри, хочешь — музыку слушай. Хочешь — читай.
Глава седьмая
Из больницы я выписывался уже на автомате. Точнее — на автоответчике. Никаких надписей перед глазами, а с персоналом и собратьями по
