Ей открыл настоящий лакей — в ливрее, парике, как в каком-нибудь историческом фильме.
— Я Дарья Воронцова, пришла к Павлу Вяземскому, — с достоинством произнесла девочка.
— Сейчас же доложу о вас, графиня, — поклонился лакей.
В гостиной было тепло и уютно. Полыхал громадный камин, на стенах висели потускневшие портреты царедворцев минувших веков. Дашенька отметила красавца в генеральской форме — черноглазый роковой брюнет лет тридцати протягивал вперед руку, словно приглашал на танец.
— Это дед, — прокомментировал Павел, спускаясь по лестнице. — По семейной легенде, до свадьбы был ужасным бабником. Но после встречи с бабушкой резко переменился.
— Князь, вы забыли свой телефон. — Дашенька лишь теперь осознала, что приехала без приглашения, а машину отец пришлет только через два часа. — Я взяла на себя смелость завезти его вам.
— Благодарю вас, графиня, — поклонился Вяземский. — Пройдемте в гостиную, я угощу вас чаем.
Все эти «вы», «графиня», «князь», такие красивые и правильные в лицее, в домашней обстановке Дашеньке казались неуместными. Но, возможно, в этом громадном особняке Вяземские даже между собой общаются именно так?
— Может, на «ты»? — словно прочитал ее мысли Павел, только что отославший лакея и самостоятельно разливающий чай в большие кружки. — То есть я хотел сказать…
— А давай! — перебила его Дашенька, решившая, что уж если фамильярничать — так вовсю.
Они дружно рассмеялись. Поговорили про Эривань, про разницу между спокойной, барской Москвой и утонченным, но в то же время живущим в бешеном ритме Петербургом. Затем незаметно перешли к обсуждению лицея.
— Я вижу, что тебе больше нравятся биология и танцы, — признался Вяземский. — Только ты не думай, что мы их не знаем, — на самом деле мы гораздо больше времени тратим на предметы «давыдовцев», чтобы в случае чего не ударить в грязь лицом.
— То есть ты не обидишься, да?
Дашенька уже почти выбрала, но теперь снова сомневалась.
— Нет, конечно, — ответил мальчик. — Можно же дружить и без всяких клубов.
Эта прозвучало как-то двусмысленно. Павел замолчал, Дашенька задумалась — считать ли фразу предложением дружбы? И — как дружить? В принципе, ее устроил бы, наверное, любой вариант, если бы только Вяземский уточнил, что он имеет в виду.
— Спасибо за телефон, — ловко перескочил на другую тему Павел. — Если честно, это не оригинальный «Феникс», а очень хорошая японская подделка. Только никому не говори, ладно?
— Ладно, — согласилась Дашенька, слегка обидевшись на смену темы.
— И еще, — мальчик на секунду поджал губы, а потом сказал: — Вяземские не любят оставаться в долгу. Предлагаю встретиться послезавтра, и я покажу очень красивую и интересную вещь.
— Приглашаешь на свидание? — мстительно улыбнулась девочка. Павел явно пытался уйти от этой формулировки.
— Да, — решился мальчик.
— Я согласна, — Дашенька встала и протянула руку — вроде как скрепляя уговор.
Но Вяземский, не колеблясь, вместо пожатия взял ее пальцы и поднес к своим губам. Дашенька понимала, что согласно этикету она еще слишком мала для таких жестов, но все равно это было удивительно приятно!
Отец не прислал шофера — приехал сам. Кирилл Воронцов, в недавнем прошлом генерал-губернатор Армении, любил водить авто, но подобная возможность выпадала редко. Пока ехали домой, папенька рассказывал всякие истории про Вяземских — про Петра Андреевича, поэта, современника и друга Александра Сергеевича Пушкина, про Екатерину Павловну, вышедшую в начале двадцатого века замуж за графа Шереметева и основавшую громадный музей, посвященный русской культуре.
— Папенька, — от этих рассказов девочка вдруг вспомнила, что отец тоже учился в Царскосельском лицее. — А у вас было разделение на «давыдовцев» и «грибоедовцев»?
— А как же! Я через двадцать лет после окончания специально приезжал к директору лицея, выяснить один вопрос, связанный как раз с клубами.
— Какой вопрос?
— Была межшкольная олимпиада, всероссийская, и на ней наш лицей выиграл по большинству предметов. Команда подобралась — отличная. Мишка Юденич, сейчас послом в Вашингтоне, Васька Голицын, у него теперь под командой дивизия на Дальнем Востоке, Ленка Головина, вышла замуж за Паоло Стоцци, итальянского премьер-министра. Всего нас было восемь человек — четверо «давыдовцев» и четверо «грибоедовцев». Во время олимпиады сплотились, пообещали друг другу, что наплюем на все и постараемся сделать так, чтобы не было больше клубов, а остались только лицеисты.
— И что?
