стали чаще. А если и заметил, то не придал значения – осень, листопад…
И упал Денис с вала в ров, пораженный небольшим, но увесистым кистенем, который ловко вытянул из рукава боец особого отряда. Быстро и незаметно был перекинут через ров составной легкий мост, по которому стрельцы устремились в расположение врагов Руси и государя.
Боярин Антон допоздна проверял и отлаживал двигатель нового цеппелина. Он так и задремал в гондоле возле снятого кожуха. И очнулся только от треска пламени, охватившего причальную вышку, и крика:
– Тревога! – мгновенно перекрытого многоголосым боевым кличем атакующих.
Среди звона оружия и всё новых и новых языков пламени, взметывающихся к ночному небу, мало кто обратил внимание, что один из цеппелинов сорвался с башни и, рассыпая искры с тлеющих обрывков канатов, умчался прочь по воле поднявшегося перед рассветом ветра.
Нет, конечно, там был и тот, кому полагалось всё подмечать. Старший дознаватель опустил зрительную трубу. Когда к нему подбежал помощник, желавший доложить о победе над супостатом, Владимир уже не смотрел туда, где за тайгой и болотами скрылся последний неуправляемый цеппелин мятежников с единственным, это он в отблесках огня разглядел, человеком на борту.
– Пусть живет механик, – пробормотал дознаватель. – Надеюсь, поймет, что нельзя доверять авантюристам. И может быть, научит своей премудрости достойных русских юношей из глубинки. Но надо будет проследить, чтобы за границу не утек…
Владимир выслушал доклад помощника, отдал необходимые приказания… В истории похода Сибирского вора и с ним двунадесяти языков на Москву можно было ставить точку. И писать послесловие на царево имя.
Уже через месяц после разгрома мятежников и западных интервентов русские дирижабли охраняли границы державы.
Во время штурма Дмитровграда сгорели все вражеские цеппелины. Уцелевшие пилоты в черной блестящей форме были проведены колонной по улицам Москвы. Захваченные знамена были брошены наземь у Лобного места, щедро политы зловонными помоями… После чего послы Священной Римской империи и других европейских держав поспешили заявить, что всё случившееся – козни отдельных авантюристов, и их государи никогда не поддерживали подобных замыслов, направленных против государя Алексея Михайловича.
Многих из тех, кого после подавления бунта удалось взять живыми, а сведений о прямом участии в преступлениях на них не было, сослали в монастыри на покаяние и перевоспитание.
Родился народный обычай – во время празднования избавления от нашествия двунадесяти языков стрелять из пушки в сторону Америки, Польши и Китая.
И уже рассказывали в народе легенды, что бесследно сгинувший «боярин-механик» Антон, создатель мобильного зла, по преданию, был учеником Корнелиуса ван Дреббеля, аглицкого механика, изобретшего подлодку, а тот приходился, по слухам, учеником самому богомерзкому Фаусту, создателю фаустпатрона…
Для изучения технических трофеев была создана особая комиссия. В ее работе участвовал выходец из Шотландии, а ныне полковник русской армии Виллим Брюс, чей малолетний сын Яков с большим интересом рассматривал необычные чертежи и странные детали… И через двадцать лет ученый и военачальник Яков Брюс по воле тогдашнего государя Петра Алексеевича отправится в Лондон к Ньютону.
А спустя полвека в российской глубинке на свет появился Иван Кулибин, гениальный отечественный механик и изобретатель…
Око Потемкина
– …И тогда батюшка мой вынул палаш и разрубил немчуру, а солдатики испуганные сдались! – Иван Сумароков бодро рассказывал университетским приятелям о героических подвигах отца в славном 1762 году.
В знаменитом московском кабаке «На Балчуге» было шумно. Изрядно подвыпившие студиозусы недоверчиво посмеивались:
– Ну да, один всех голштинцев разогнал!
– Отцу за это орден и деревню в пятьсот душ пожаловали!
– А не за постельные подвиги?.. Поди докажи теперь!
– Что, тебе кристалл волшебный найти, чтобы былое воочию показывал?
– Найдешь – до конца жизни тебе верить будем и твои просьбы исполнять. И угощать за наш счет.
Так спором, но без драки заканчивалось 22 сентября 1772 года в существовавшем аж со времен царя Иоанна Васильевича почтенном питейном заведении. Среди присутствующих были… а, впрочем, это не так важно, ведь в тот день произошло событие куда более громкое, чем студенческий спор за стаканом вина, – была ратифицирована конвенция о разделе Польши.
Соглашение о том участники «союза черных орлов» – Пруссия, Австрия и Россия – подписали в Вене полугодом раньше. Император Фридрих II язвительно заметил: «Мы с Екатериной старые разбойники, а вот как эта ханжа Мария-Терезия будет оправдываться перед своим духовником… Интересно было бы посмотреть!»
Сказал и, по свидетельству приближенных, вздохнул. Увидеть то, что происходило далеко и без свидетелей, казалось невозможным.
Между тем в это самое время глава механической мастерской Петербургской академии наук Иван Кулибин закончил работу над окончательным проектом 298-метрового одноарочного моста через Неву. Он еще раз обошел вокруг большой деревянной модели будущего сооружения, проверил, прочно ли
