повстречался Доронин.
– Куда спешишь? – поинтересовался Слава.
– К машине, надо доложить.
– Ну давай, Доронин, радируй, – и мы двинулись дальше.
Шнырь преувеличил не сильно: бригада почти целиком растащила завал, в соседнюю полость можно было войти не пригибаясь. Камни наружу больше не выносили, сбрасывали в сталактитовом зале. Грот был освещён карбидками. В воздухе стояла тяжёлая сырая пыль.
– Внутрь заходили? – деловито спросил я обременённого карабином Володю.
– Никак нет, – чётко доложил парнишка и я заметил, что он дрожит.
– Замёрз?
– Знобит.
Я посветил мощным электрическим фонарём во тьму прохода. Оттуда не дуло, но какоё-то неприятный холодок всё же исходил. Рабочие перестали таскать камни, окружили меня. Я вдруг оказался в центре внимания. Мне, и только мне надлежало первому шагнуть в неизвестное и по праву лидера принять на себя подстерегающую там опасность либо славу первооткрывателя. Вот когда настал час свершений! Сразу выяснилось, кто истинный начальник.
– Ну, шевели копытами, – будничным голосом подтолкнул заждавшийся Слава и я осторожно побрёл вперёд.
Граница завала была обозначена на полу белыми натёками, неровной полосой с лунками там, где лежали камни. Я смело переступил через неё и услышал звонкий перестук капель, эхом разносившийся под сводом пещеры. Воздух стал вдруг стерильным, без пыли и запахов наружного мира. Дорога пошла под уклон. Я посветил по сторонам, но луч достал только потолок, взмывавший на высоту четырёх метров. С него свисали тонкие белоснежные сталактиты, не похожие на собратьев в первом зале. Пол постепенно выровнялся и вдали блеснуло подземное озеро. Я нерешительно остановился на берегу. Вблизи оно было непроницаемым и мрачным, блестящий влажный известняк резко констатировал с угрюмым водоёмом. Этот мир, никогда не видевший солнечного света, казался порождением иной планетной системы, вращавшейся вокруг совершенно чужой звезды в незнакомой человеку галактике.
Гул голосов потянувшейся следом толпы наполнял пещеру ободряющими звуками присутствия живых людей. Я пошёл вдоль берега, пока не наткнулся на великолепный окаменевший водопад – натёчный каскад. Кальцитовые волны скатывались из-под самого потолка и застывали под моими ногами, словно зеркальные потёки белой бугристой лавы. За водопадом озеро чуть сужалось и посередине его вырастал сказочной красоты остров, изваянный природой с всей её неутомимой и прихотливой фантазией. Остров был вертикальным. Он представлял собою ряд выраставших из воды сталагнатов, сросшихся в прекрасную неровную стену, украшенную причудливой бахромой из торчащих над поверхностью сталагмитов и свисавших с потолка, едва на касающихся озёрной глади сталактитовых колонн. Справа от острова отходила неширокая площадочка, к ней с обеих берегов вела жемчужная дорожка торчащих над водою камней. Я мог голову прозакладывать, что она была творением человеческих рук! Дорожка, словно пунктирная линия, пролегала точнёхонько с одного берега на другой и расстояние между камнями не превышало одного шага. Первый камень находился у самых моих ног.
Я ступил на него, очарованный волшебным великолепием подземного мира. На секунду меня охватило неприятное чувство при мысли, что будет, если навернусь в чёрную воду, напоминающую заколдованный омут. Однако, посветив вертикально, я увидел дно. Озеро оказалось мелким – полметра, может быть, метр – вода была столь прозрачна, что различались мелкие неровности дна, даже глубину определить было затруднительно.
– Идут! В натуре, как Христос по морю! – загалдели сзади на разные голоса. Я заметил на воде отблеск второго фонаря, оглянулся и увидел Славу, следовавшего за мною по пятам.
– Ну, чего встал? – немедленно спросил он.
В сопровождении друга я добрался до островка и решил сделать передышку. Для преодоления относительно небольшого расстояния потребовалось слишком много сил – сказывалось нервное напряжение.
– Здорово, – заговорщицки шепнул Слава, присаживаясь на корточки. – Ты гляди!
Островок имел в себе небольшую заводь, полукруглую выемку, дно которой заканчивалось плоским углублением. Туда с острия сталактита падала струйка воды и в этом маленьком водовороте кружились поблескивающие шарики. Слава опустил руку, нарушив их вековой танец, и выловил несколько штук на ладонь.
– Ох ты, ё-моё! – восхищённо прошептал он. – Это что, жемчуг?
Шарики действительно были на него похожи, но состояли не из перламутра, а из кальцита. Когда-то пещерный жемчуг считался величайшей ценностью, поскольку был весьма редким явление по причине труднодоступности пещер. К тому же, далеко не везде встречались условия для его образования. Способная на выдумки природа творит и не такие чудеса. Для успешного появления жемчугообразного шарика требуется сочетание необходимых условий: неглубокая ямка, струйка насыщенной минеральной воды и песчинки либо крошечные кусочки камня. На поверхности постоянно взлетающих вверх соринок осаждаются мельчайшие частицы извести. Постепенно их обволакивает плёнка кальцита, которая со временем становится всё плотнее, а песчинки, непрерывно перекатываясь, понемногу превращаются в ровные и очень твёрдые шарики. Размер их зависит от силы падающей струи, чем она сильнее, тем больше может стать «жемчужина». А когда её тяжесть становится непреодолимой, она опускается на дно, к которому и пристаёт. Постепенно водоём мелеет, капли всё падают, а затем вверх начинает расти ещё один сталагмит навстречу давшей ему жизнь сосульке…
– Это пизолит, – вспомнил я наименование пещерного жемчуга.
– Чего? – обиделся за своё сокровище Слава и ссыпал горсть шариков в карман. Он не поверил, что почти перламутровое чудо имеет столь неблагозвучное название. – Ладно, двинули дальше.
Мы перешли по дорожке пещерное озеро и встали на другом берегу. Я оглянулся и тщательно отследил череду камней. Пунктир указывал на неглубокую выемку в скале. Дальний берег подземного зала оказался узким, шагов десять. Мы приблизились к указанному пунктиром месту и осмотрели стену, всю в извилистых валиках натёков. Должно быть, потолок тут весь в трещинах, в дождь, особенно весной при таянии снега, здесь чертовски поливает. Сзади послышалось торопливое шлёпанье подошв по камню, затем короткий вскрик и громкий плеск, разнесшийся под сводами пещеры.
Размахивая геологическим молотком, Вадик бултыхался в воде, повизгивая от холода. Фонарь у него потух, волосы облепили лицо. Незначительная чужая беда зачастую вызывает смех – загоготали и мы, и бригада на берегу. Вадик яростно пошёл вброд и выбрался на наш пятачок, мелко стуча зубами.
– Я вам молоток нёс, а вы смеётесь, – сердито пробурчал он, подав мне инструмент. Наверное, специально для такого момента из дому прихваченный. Вот, значит, куда Вадик девался – бегал за ним к рюкзаку.
– Спасибо, не дуйся, – примиряюще сказал я. – Видишь углубление? Думается, не случайно дорожка к нему ведёт.
