12
Вечером мы устроили праздничный ужин из остатков продуктов. Сокровища, поделенные поровну, лежали в багажниках обеих машин. В воду лезть никому больше не хотелось, и мы решили отдохнуть, благо положительный результат был достигнут.
Наутро мы проснулись с желанием собираться в обратный путь. Еда закончилась, хотя мы затаривались с запасом, — все-таки не предполагали, что раскопки затянутся втрое против намеченного. Так что обошлись без завтрака, тем более что с похмелья есть никому не хотелось. Выпив пустого чаю, мы со Славой вышли на берег.
— Ну, — спросил он, — что будем делать?
Мы стояли на краю обрыва, внизу под нами текла река, порядочно разлившаяся за ночь. Правым краем она омывала небольшой островок с бухточкой впереди, в которую превратилась наша траншея. Надо полагать, «мазду» затопило по самую крышу, во всяком случае, ни малейшего серого пятнышка, вообще никакого намека на погребенный фургон я не заметил. Оползень с верхушки кучи скрыл остатки машины.
— Без акваланга туда не добраться, — сказал я.
— А с баллонами не протиснуться, — добавил Слава.
Мы с пониманием посмотрели друг на друга.
— Было бы чем этот бугор взорвать, — притопнул ногой корефан, — засыпали бы на фиг для надежности.
— Все равно никто искать не станет, — заметил я. — Кому тут копать?
— Ладно, — успокоил сам себя Слава, — вернемся, когда вода спадет.
— Если она спадет. — Я не скептик, я просто сторонник здравого смысла. — Август месяц уже.
— Ладно, в городе что-нибудь придумаем, — решил Слава. — Не оставлять же на зиму.
Мы возвратились в лагерь. Женщины усердно паковали посуду, на нашу долю оставались палатки.
Осадков сегодня, к счастью, не наблюдалось, хотя небо все время было затянуто тучами. После вчерашнего купания мои ноги окончательно восстали против дурной головы, которая, как известно, им покоя не дает. Ходить было затруднительно, вдобавок болела натруженная поясница и вообще ломило каждую косточку — я простудился. Было удивительно, что почувствовалось это лишь сегодня. Ресурсы, мобилизованные организмом на период ударных работ, истощились, и я понял, что мне срочно нужно в постель.
Свернув палатку, я затолкал ее в «Ниву», помог Марине уложить мелкие вещи и залез на водительское сиденье. Слава еще только начинал грузиться. Я открыл капот и проверил уровень масла. Маловато. Я долил из канистры остатки и убрал пустую баклажку под сиденье. Неплохая машинка, только жрет много. В следующий раз куплю новую. Я усмехнулся. Теперь я мог позволить себе хороший автомобиль, я бы многое мог, если б не смущала одна въедливая мысль: откуда у безработного деньги? Она грызла меня, словно мелкий, но прожорливый червячок. В нашей стране очень любят выяснять происхождение чрезмерного количества «эквивалентов оплаты труда», говоря языком марксизма. Не будучи завязанным с крепкими силовыми структурами, открыто демонстрировать реальное финансовое положение крайне опасно, поскольку живем мы в беспредельном государстве, и не только в смысле бескрайних просторов. Мне же высовываться было опасно вдвойне, поскольку боялся я не только налоговой полиции, но и бритых «быков» с «моторолами». Слухи в наших узких кругах разойдутся с быстротою сказочной, даже удивиться не успеешь, как приедут ребята: «Хорошо работаешь, а кто у тебя, „крыша“?» Дальше начнутся вопросы другого толка, посвященные источнику дохода, и не могу поручиться, что не закончатся они для меня безвестной могилой в лесочке, где я обрету желанный (после пыток) покой. Заработок кладоискателя — штука скользкая, он нигде не регистрируется, и снять свой процент с находки для бандитов не представляется возможным. Скорее всего, узнав о моих богатствах, они захотят удовлетвориться единовременным, но весьма солидным заработком, ведь успех археолога в немалой степени зависит от удачи, — сомнительно, пофартит ли еще раз. Благодарности же от «братвы» ждать нечего: грохнут, чтобы не вонял, и на могиле «Pequiescit in расе»[17] не напишут, если вообще похоронят по-человечески, а не притопят где-нибудь в пожарном водоеме, как собаку. Нет, в наше беспокойное время голову поднимать нельзя.
Я захлопнул капот и подошел к Славе, который закончил сборы и теперь покуривал «элэмину». Женщины закапывали под деревом импровизированную помойку.
— Погода, гляди, разгулялась, — сказал он, покосившись на небо. — В самый раз, к отъезду.
— Да черт с ней. — Я оперся на дверцу и посмотрел вверх. В тучах образовались просветы, однако до солнца пока не дошли. — Вот приеду домой, сразу залезу в ванну!
— Не накупался? — хмыкнул Слава.
Его топорное остроумие пришлось мне не по душе, не в настроении я был реагировать на подначки и решил, что сболтнул лишнего. Мораль: всегда следи за базаром. Эх, жизня — зона, которая всегда с тобой!
В Питер мы приехали во второй половине дня. Здесь сияло солнце — в противовес, видимо, новгородскому ненастью.
Сопроводив «Волгу» до Ксениной хаты, мы распрощались, и я покатил своей дорогой. Я торопился домой. Простыл по-настоящему: голова была
