проведет первые годы жизни.
Но когда вечером акушерка вошла в спальню роженицы, она всплеснула руками: Флоримон с наслаждением сосал грудь своей матери.
— Сударыня, это безумие! Как же теперь остановить молоко? У вас поднимется жар, грудь затвердеет!
— Я сама его выкормлю, — тоном, не терпящим возражений, сказала Анжелика.
— Я не желаю, чтобы его выбросили в окно!
Решение Анжелики скандализировало тулузское общество: знатная дама ведет себя, как простая крестьянка. В конце концов было все же решено поселить в доме графини де Пейрак кормилицу, чтобы она подкармливала Флоримона, у которого, кстати, был замечательный аппетит.
Как раз в те дни, когда вопрос о кормлении Флоримона обсуждался всеми, вплоть до капитула беарнской деревушки, прилегавшей к замку, приехал Бернар д'Андижос. Граф де Пейрак наконец сделал его своим камергером и послал в Париж, чтобы тот подготовил дом графа к приезду хозяина — Жоффрей де Пейрак намеревался вскорости посетить столицу.
Из Парижа д'Андижос направился прямо в Тулузу, чтобы представлять графа на празднествах «Цветочных игр».
В Беарне его не ждали. Он приехал очень возбужденный. Кинув поводья слуге, он, перепрыгивая через ступеньки, взлетел по лестнице и ворвался в спальню Анжелики. Она лежала в постели, а Жоффрей де Пейрак, сидя на подоконнике, вполголоса пел, подыгрывая себе на гитаре.
Не обращая внимания на эту семейную идиллию, д'Андижос, задыхась, крикнул:
— Король приезжает!
— Куда?
— К вам, в Отель Веселой Науки, в Тулузу!..
После этого он плюхнулся в кресло и вытер пот с лица.
— Спокойнее, — проговорил Жоффрей де Пейрак, поиграв еще на гитаре, чтобы дать отдышаться д'Андижосу, — не надо впадать в панику. Я слышал, что король с матерью и двор выехали из Парижа и направляются к кардиналу в Сен-Жан-де-Люз, так каким же образом они попадут в Тулузу?
— О, это целая история! Говорят, дон Луис де Аро и кардинал Мазарини так увлеклись этикетом, что до сих пор еще не приступили к обсуждению вопроса о свадьбе. Кстати, ходят слухи, что отношения обострились. Камнем преткновения стал принц Конде. Испания настаивает, чтобы его приняли во Франции с распростертыми объятиями и забыли бы не только предательство Фронды, но и то, что этот принц французской крови в течение нескольких лет был испанским генералом. Такую горькую пилюлю трудно проглотить. В этой обстановке приезд короля будет выглядеть нелепо. Мазарини посоветовал ему попутешествовать. И вот весь двор путешествует. Они отправились в Экс, где присутствие короля, несомненно, усмирит вспыхнувшее там восстание. И все они проедут через Тулузу. А вас нет! И архиепископа тоже нет! Капитулы сходят с ума!..
— Но ведь они не впервые принимают у себя столь высоких особ.
— Вы должны быть там, — умоляюще сказал д'Андижос. — Я приехал за вами. Говорят, король, узнав, что они проедут через Тулузу, сказал: «Наконец- то я познакомлюсь с Великим лангедокским хромым, о котором мне все уши прожужжали».
— О, я хочу в Тулузу, — воскликнула Анжелика, подскочив на постели.
Но тут же, скривившись от боли, она откинулась на подушки. Она слишком долго пролежала в постели и слишком ослабела, чтобы немедленно пуститься в путь по плохим горным дорогам да еще выдержать утомительную роль хозяйки, принимая в своем доме короля. От огорчения она расплакалась.
— О, король в Тулузе! Король в Отеле Веселой Науки, а я этого не увижу!..
— Не плачьте, дорогая, — сказал Жоффрей. — Я вам обещаю, что буду таким предупредительным и любезным, что нас не смогут не пригласить на свадьбу. Вы увидите короля в Сен-Жан-де-Люзе, и не утомленным путешественником, а во всем его великолепии.
Граф вышел, чтобы распорядиться в связи со своим отъездом на заре следующего дня, а добряк д'Андижос тем временем пытался утешить Анжелику.
— Ваш муж прав, красавица моя! Двор! Король! Подумаешь! Ну и что из этого? Один обед в Отеле Веселой Науки куда великолепнее, чем праздник в Лувре. Поверьте мне, я был там и так замерз в приемной Королевского совета, что у меня потекло из носу. Можно подумать, что у короля Франции нет лесов и для него негде нарубить дров. А у придворных короля я сам видел такие дыры на штанах, что даже фрейлины королевы, которые не отличаются стыдливостью, опускали глаза.
— Говорят, что кардинал, наставник молодого короля, не хотел приучать своего воспитанника к чрезмерной роскоши, которая была бы не по средствам стране.
— Не знаю, к чему кардинал хотел приучить короля, но себе он ни в чем не отказывал и скупал брильянты во всех видах, картины, библиотеки, гобелены, гравюры. Однако мне кажется, что король, хотя он выглядит робким, мечтает отделаться от этого опекунства. Ему надоела бобовая похлебка и надоели наставления матери. Ему надоело своим жалким видом олицетворять собой разграбленную Францию, и, когда ты недурен и ко всему еще король, это вполне понятно. Близок час, когда он тряхнет своей львиной гривой.
— Как он выглядит? Опишите мне его! — нетерпеливо потребовала Анжелика.
— Недурен! Недурен! Представительный, величавый. Но из-за вечных скитаний по городам и весям во времена Фронды он пребывает в таком же
