Парижем, разве это не чудесно?
Внизу, в прихожей, Анжелика увидела Франсуа Бине и музыканта Джованни.
— Спасибо вам за вашу преданность, — растроганно сказала она, — но боюсь, что нам придется расстаться, ведь теперь я уже не смогу держать вас у себя на службе. Бине, хочешь я порекомендую тебя герцогине де Монпансье? Ты привел ее в такой восторг в Сен-Жан-де-Люзе, что я не сомневаюсь, она возьмет тебя к себе или же, в свою очередь, порекомендует какому-нибудь знатному дворянину.
К ее великому удивлению, цирюльник отказался от этого предложения.
— Благодарю вас, сударыня, за вашу доброту, но думаю, мне лучше всего пойти в подмастерья к какому-нибудь брадобрею.
— Тебе? Подмастерьем? — запротестовала Анжелика. — Ведь ты был лучшим цирюльником Тулузы!
— К сожалению, я не могу претендовать на большее в этом городе, где корпорации так замкнуты…
— Ну а при дворе…
— Завоевывать признание сильных мира сего — дело кропотливое, сударыня. Не следует сразу лезть наверх, особенно такому скромному ремесленнику, как я. Ведь иногда достаточно совсем немногого, одного словечка, ехидного намека, чтобы тебя низвергли с вершины славы, и ты окажешься в еще более жалком положении, чем то, которое занимал бы, если б скромно держался в тени. Благосклонность великих мира сего так изменчива, и лавры, которыми они нас венчают, могут порой и погубить.
Она пристально посмотрела на него.
— Ты хочешь дать им время забыть, что служил у графа де Пейрака?
Он потупил взор.
— Лично я никогда этого не забуду, сударыня. Пусть только мой господин победит своих врагов, и я с радостью вернусь к нему. Но я всего-навсего простой брадобрей.
— Ты прав, Бине, — с улыбкой проговорила Анжелика. — Мне нравится твоя откровенность. Зачем тебе подвергаться гонениям вместе с нами! Вот тебе сто экю и будь счастлив.
Бине поклонился ей, взял свой ящичек и, пятясь задом к двери, на ходу отвешивая поклоны, вышел.
— А ты, Джованни, хочешь, чтобы я познакомила тебя с господином Люлли?
— О, конечно, хочу, госпожа.
— Ну, а что будешь делать ты, Куасси-Ба?
— Гулять с тобой, каспаша.
Анжелика улыбнулась.
— Хорошо. Тогда идите оба со мной. Мы отправляемся в Тюильри.
В этот момент приоткрылась дверь и показался роскошный темный парик прокурора Фалло.
— Я услышал ваш голос, сударыня… А я как раз поджидал вас, чтобы поговорить с вами.
Анжелика знаком приказала слугам дожидаться ее.
— Сударь, я в вашем распоряжении.
Вслед за прокурором Анжелика прошла в его контору, где суетились клерки и писцы. Сладковатый запах чернил, унылый скрип гусиных перьев, царивший в зале полумрак и черная суконная одежда этого бедного люда навевали тоску. На стене конторы висело множество черных мешков, где хранились судебные дела.
Мэтр Фалло провел Анжелику в примыкавший к залу небольшой кабинет. Навстречу им поднялся какой-то мужчина. Прокурор представил его:
— Мэтр Дегре, адвокат. Мэтр Дегре будет в вашем распоряжении для ведения прискорбного дела вашего супруга.
Анжелика с изумлением разглядывала незнакомца. Такой адвокат графу де Пейраку?! Где еще найдешь адвоката в такой поношенной одежде, в такой потрепанной рубашке, в такой жалкой шляпе! Даже прокурор, который, кстати сказать, разговаривал с адвокатом с большим уважением, и тот на его фоне казался одетым роскошно. Бедняк адвокат даже парика не носил, и его длинные волосы были словно из той же грубой коричневой шерсти, что и его одежда. Но, несмотря на свою вопиющую нищету, держался он с большим апломбом.
— Сударыня, не будем говорить ни в будущем времени, ни даже в условном наклонении. Я уже в вашем распоряжении, — тотчас же заявил он. — А теперь без опасений доверьтесь мне и расскажите все, что вам известно.
— Что вам сказать, мэтр, — довольно холодно проговорила Анжелика, — я ничего или почти ничего не знаю.
— Очень хорошо, это оградит нас от не правильных предположений.
— Но есть все же один бесспорный факт, — вмешался мэтр Фалло. — Приказ об аресте подписан самим королем.
— Совершенно верно, мэтр. Король. От короля и нужно исходить.
Молодой адвокат ухватился рукой за подбородок и нахмурил брови.
— Да, не очень это все удачно. Придется начинать расследование чуть ли не с самого верха.
