приемной. — Я часто думал, что если бы мне, паче чаяния, поручили заняться делами полиции, я бы использовал методы иезуитов.
Вскоре в приемную быстрым шагом вошел отец де Сансе. Он с первого же взгляда узнал Анжелику.
— Дорогая сестра! — сказал он.
И, подойдя к ней, по-братски поцеловал ее.
— О, Раймон, — прошептала она, ободренная таким приемом.
Раймон пригласил их сесть.
— В каком состоянии находится это прискорбное дело?
Вместо Анжелики, которая была настолько взволнована встречей собратом, измучена всем пережитым за последние три дня и обессилена энергичным врачеванием мэтра Жоржа, что не могла собраться с мыслями, ответил Дегре.
Он сухо изложил суть дела. Граф де Пейрак находится в Бастилии по обвинению — тайному! — в колдовстве. Обвинение усугубляется тем фактом, что граф вызвал неудовольствие короля и недоверие со стороны весьма влиятельных особ.
— Знаю, знаю, — бормотал иезуит.
Он не сказал, кто так хорошо осведомил его, но, пристально посмотрев на Дегре, внезапно спросил:
— Какой путь, по-вашему, мы должны избрать, мэтр, чтобы спасти моего несчастного зятя?
— Думаю, что в данном случае лучшее — враг хорошего. Граф де Пейрак, бесспорно, стал жертвой дворцовой интриги, о которой не подозревает даже сам король и которую возглавляет одна весьма высокопоставленная особа. Я не буду называть имен.
— Правильно делаете, — живо склонился к нему отец де Сансе, а Анжелике при словах Дегре показалось, будто перед ее глазами промелькнула в профиль хитрая мордочка белки.
— Глупо пытаться расстроить замыслы людей, имеющих деньги и влияние. На графиню де Пейрак уже трижды покушались. Опыт достаточно убедительный. Придется смириться и подумать о том, какие пути у нас есть, чтобы действовать в открытую. Граф де Пейрак обвиняется в колдовстве. Так пусть тогда его судит церковный суд. И вот здесь-то, отец мой, ваша помощь будет очень ценной, ведь все мои действия, действия — не скрою — адвоката малоизвестного, ничего не дадут. Для того чтобы посчитались с моими доводами, я должен выступать как адвокат графа де Пейрака, а следовательно, нужно, чтобы его судили и разрешили бы взять защитника. Думаю, что вначале у них и в мыслях этого не было. Но графиня де Пейрак обращалась к некоторым высокопоставленным особам при дворе, и это пробудило в короле совесть. Теперь я не сомневаюсь, что суд состоится. Вам же, отец мой, надо добиться той единственной приемлемой формы суда, где мы будем избавлены от предвзятости и подлогов господ из гражданского суда.
— Я вижу, мэтр, вы не обманываетесь насчет вашей корпорации.
— Я не обманываюсь ни на чей счет, отец мой.
— Правильно делаете, — одобрил Раймон де Сансе.
Затем он пообещал повидаться с некоторыми особами, имен которых не назвал, и заверил адвоката и сестру, что осведомит их о результатах предпринятых им шагов.
— Ты, кажется, поселилась у Ортанс?
— Да, — вздохнув, ответила Анжелика.
— Кстати, — вмешался Дегре, — мне пришла в голову одна мысль. Не могли бы вы, отец мой, пользуясь своими связями, подыскать графине, вашей сестре, моей клиентке, скромную квартирку в Тампле? Вы же знаете, ее жизнь по-прежнему в опасности, а в ограде Тампля никто не решится пойти на преступление. Всем известно, что герцог Вандомский, великий приор Франции, строго охраняет свою вотчину от всяких злоумышленников и всегда вступается за тех, кто попросил у него убежища. Покушение, совершенное на территории, где властвуют его законы, получит такую огласку, которая нежелательна никому. И наконец, графиня де Пейрак могла бы поселиться здесь под другой фамилией, что запутало бы следы. И добавлю еще — она немного отдохнула бы, а это так необходимо для ее здоровья.
— Ваш план представляется мне весьма разумным, — согласился отец де Сансе. Подумав, он вышел и вернулся с листком бумаги, на котором написал следующий адрес: «Вдова Кордо, хозяйка дома на Карро дю Тампль».
— Домик у нее скромный, даже скорее бедный, но у тебя там будет просторная комната, и ты сможешь столоваться у этой самой Кордо, в обязанности которой входит следить за домом и сдавать три или четыре свободные комнаты, которые там имеются. Я знаю, ты привыкла к большей роскоши, но, мне кажется, там ты будешь в тени, а это, как считает мэтр Дегре, для тебя необходимо.
— Хорошо, Раймон. — послушно ответила Анжелика и уже более горячо добавила:
— Спасибо тебе, что ты веришь в невиновность моего мужа и помогаешь нам бороться против несправедливости, жертвой которой он оказался.
Лицо иезуита приняло суровое выражение.
— Анжелика, я пощадил тебя, потому что твой несчастный вид возбудил во мне чувство жалости. Но не думай, что я проявлю хотя бы малейшую снисходительность к твоему мужу, который вел скандальный образ жизни и вовлек в него тебя, за что теперь ты очень жестоко расплачиваешься. И в то же время вполне естественно, что я хочу помочь своей сестре.
