— Неужели может дойти до этого? — воскликнула Анжелика.
— Это необходимо, — сурово ответил адвокат, — это его единственный шанс на спасение.
В маленьком кабинете мэтра Фалло он стянул с головы парик и пригладил руками жесткие волосы. Лицо, только что казавшееся таким веселым и оживленным, мгновенно приняло озабоченное выражение. Анжелика села у маленького столика, машинально вертя в руках одно из гусиных перьев прокурора. Она не осмеливалась задать Дегре вопрос. Наконец, не в силах более сдерживаться, она спросила:
— Вы его видели?
— Кого?
— Моего мужа.
— О! Нет, об этом и речи не может быть. Его пребывание в тюрьме окружено строжайшей тайной. Комендант Бастилии отвечает головой за то, чтобы ваш муж не мог ни с кем ни говорить, ни переписываться.
— С ним хорошо обращаются?
— В настоящее время — да. У него есть кровать и два стула, и он питается так же, как и комендант. Позволю себе также сказать, что он часто поет, что он исписал стены своей темницы математическими формулами, пользуясь маленьким кусочком гипса, и ему удалось приручить двух огромных пауков.
— О! Жоффрей, — прошептала Анжелика с улыбкой, хотя глаза ее наполнились слезами.
Итак, он жив, он не сделался слепым и глухим призраком, стены Бастилии оказались недостаточно толстыми, чтобы подавить его жизнелюбие.
Она подняла глаза на Дегре.
— Благодарю, мэтр.
Адвокат с досадой отвел взгляд.
— Не нужно меня благодарить. Дело это крайне сложное. Должен признаться, я израсходовал всю сумму, которую вы дали мне, чтобы добыть эти незначительные сведения.
— Деньги не проблема. Просите у меня столько, сколько нужно, чтобы продолжить расследование.
Но молодой человек упорно продолжал смотреть в сторону, как если бы чувствовал смущение, несмотря на свою словоохотливость.
— По правде говоря, — резко произнес он, — я спрашиваю себя, не должен ли я вернуть вам эти деньги. Думаю, я взял на себя слишком много, решив заняться этим делом, которое кажется мне чрезвычайно сложным.
— Вы отказываетесь защищать моего мужа? — воскликнула Анжелика.
Еще вчера она не могла отделаться от чувства недоверия к этому юристу, который, несмотря на блестящую рекомендацию, был всего лишь бедняком, не каждый день евшим досыта.
Но сейчас, когда он заикнулся о том, что собирается отказаться от защиты, ее охватила паника.
Он проговорил, качая головой:
— Чтобы его защищать, нужно, чтобы его обвинили.
— А в чем его обвиняют?
— Официально ни в чем.
— Но тогда ему ничего не могут сделать.
— О нем могут навсегда забыть, мадам. В подземелье Бастилии некоторые заключенные томятся уже тридцать-сорок лет, забыты не только их преступления, но и их имена. Вот почему я говорю: наибольший шанс спасти вашего супруга — это начать судебный процесс. Но даже тогда процесс, вероятно, будет закрытым, адвокату запретят присутствовать. Так что вы напрасно потратите ваши деньги!
Она встала перед ним и пристально на него поглядела.
— Вы боитесь?
— Нет, но я не перестаю задавать себе вопросы. Что предпочтительней для меня — оставаться адвокатом, не ведущим своего судебного процесса, или рисковать оскандалиться? Что предпочтительней для вас — скрыться в провинции с ребенком и теми деньгами, которые у вас остались, или распрощаться с жизнью? Что предпочтительней для вашего мужа — провести долгие годы в тюрьме или быть вовлеченным в процесс… по обвинению в колдовстве и святотатстве?
У Анжелики вырвался глубокий вздох облегчения.
— Колдовство и святотатство!.. Так вот в чем его обвиняют?
— По крайней мере, именно это послужило поводом для ареста.
— Но это не серьезно! Это только очередная глупость архиепископа Тулузского.
И она подробно рассказала молодому адвокату об основных причинах ссоры между архиепископом и графом де Пейраком. О том, как последний нашел способ добычи золота, скрытого в некоторых горных породах, но которое можно извлечь из них благодаря науке, о том, как архиепископ, завидуя богатству
