уже невозможно. Анжелика умоляла пропустить ее. Никто ее не слушал. Люди, казалось, посходили с ума. Солнечные лучи растопили снег, он сползал с крыш и падал целыми пластами на головы и плечи, но никто не обращал на это даже малейшего внимания.
Наконец Анжелика добралась до площади, и как раз в то же мгновение из кучи хвороста вырвался огромный язык пламени. Простерев к нему руки, она услышала собственный безумный крик:
— Он горит! Горит!
Словно дикая кошка, она продралась к месту казни. На нее дохнуло жаром костра. Ветер раздувал огонь, и пламя гудело.
Костер разгорался так яростно, будто ревела буря или грохотала гроза. Чего ради эти человеческие фигуры мечутся у желтых языков пламени в лучах солнца? И что за человек в красном ходит вокруг костра и тычет пылающим факелом в вязанки хвороста?
И зачем тот, другой, в черной сутане, с опаленными бровями вцепился в лестницу, зачем он тянет, насколько хватает руки, к огню распятие и кричит:
— Надежда! Надежда!
А кто тот человек там, внутри пламени? Боже милостивый, разве может в этом пекле находиться живое существо? Нет, он не должен быть живым, ведь палач задушил его!
— Слышите, как он кричит? — говорили люди вокруг.
— Нет, он не кричит, он мертв, — повторяла Анжелика бессмысленно.
Но и ей казалось, что из-за огненной завесы несутся душераздирающие вопли, и она закрывала уши руками.
— Как он кричит! Как кричит! — говорили в толпе.
А другие возмущались:
— Зачем это на него надели капюшон? Мы хотим видеть, как он корчится!
Порыв ветра вынес из костра горящие бумажные листы, и их пепел падал на головы зевак.
— Это его дьявольские книги, которые сжигают с ним вместе…
Тут ветер пригнул языки пламени, и на один момент, короткий, как вспышка молнии, перед Анжеликой открылась гора книг из библиотеки Отеля Веселой Науки и столб с привязанным к нему черным, неподвижным человеком, голова которого была закрыта темным капюшоном.
Она потеряла сознание.
Анжелика очнулась в лавке колбасника… — «Вы знали колдуна?» — «Нет!» — отвечает она. — Анжелика понимает, что начались роды, и просит отвезти ее в Отель-Дьё
АНЖЕЛИКА очнулась в лавке колбасника на Гревской площади. «Господи, как мне дурно! — приподнявшись, подумала она. — И почему так темно? Неужели я еще и ослепла?»
Над ней склонилась женщина с подсвечником в руке.
— Ну, вот вам и лучше, малышка! А я уж было засомневалась, жива ли. Приходил лекарь, сделал вам кровопускание. А я-то думаю, вам дурно потому, что скоро начнутся роды.
— Нет-нет, — Анжелика положила руку на живот. — Я жду ребенка только недели через три. Отчего так темно?
— А как же, ведь уже поздно. Только что отзвонили к вечере.
— А костер?
— Все закончилось, — и женщина добавила, понизив голос: — Но длилось долго. Ну и денек сегодня выдался! Тело догорело только к двум часам пополудни. Когда стали рассеивать пепел, началась настоящая драка — все хотели получить хоть щепотку! Даже палача едва на куски не разорвали.
Она помолчала и спросила:
— А вы его знали, этого колдуна?
— Нет, — выдавила из себя Анжелика, — нет! Понятия не имею, что на меня нашло. Просто я никогда в жизни ничего подобного не видала.
— Да. В первый раз это производит ужасное впечатление. Мы-то, торговцы с Гревской площади, столько уже всего перевидали, что нас ничем не проймешь. Даже вроде не хватает чего-то, если на виселице никто не болтается.
Анжелике хотелось отблагодарить этих добрых людей, но у нее оставалась только какая-то мелочь. Она сказала, что вернется позже и возвратит
