Они поговорили еще немного, и Люсьен оставил их наедине.
– Мне надо заняться кое-какими делами. Я вернусь через пару часов и провожу Велвет домой. – Он взглянул на Джейсона и в шутливом раздумье приподнял бровь. – Как ты думаешь, не слишком опасно оставлять ее здесь – ведь без меня твоя жена может разнести всю эту тюрьму?
Джейсон улыбнулся:
– Да, и если решится, то преуспеет в этом.
Улыбнувшись, Велвет сказала:
– Если есть хотя бы минимальный шанс на успех, будьте уверены, я не премину им воспользоваться. Но судя по числу стражников у камеры Джейсона, такой шанс вряд ли существует.
Люсьен хлопнул Джейсона по плечу:
– Надейся на лучшее, друг мой. – И вышел из камеры.
Велвет обвела взглядом скудную обстановку камеры, обратила внимание на низкую койку с комковатым тощим матрацем, на простой деревянный стул и грубый деревянный стол.
– Не могу поверить, что ты и в самом деле здесь, – задумчиво произнесла она в наступившем молчании. – Мне все кажется, что это какой-то страшный сон. И каждую секунду я мечтаю проснуться.
– Может быть, и проснешься, – негромко ответил он. – На Люсьена всегда можно было положиться.
Велвет тряхнула головой, стараясь избавиться от оцепенения, в котором пребывала все это время.
– Это несправедливо. Тебе не место здесь, Джейсон. Как тогда, восемь лет назад, так и теперь. – Она посмотрела на него. – Барнстэйбл пытается найти новые свидетельства в твою пользу. Как только ему это удастся, мы представим их в суд. А суд положит конец этому заблуждению, и тогда ты сможешь отправиться домой.
Потянувшись к нему, она отвела со лба прядь его темных волос и погрузила пальцы в их упругие завитки.
– Мы будем семьей, Джейсон. Настоящей семьей, как я когда-то мечтала.
Он грустно улыбнулся ей:
– Так вот о чем ты мечтала, Велвет. Что мы станем семьей?
Она посмотрела в красивое, столь дорогое ей лицо:
– Я уже стала думать, что так может быть, если ты захочешь остаться. Я хочу подарить тебе детей, Джейсон. Хочу просыпаться рядом с тобой и знать, что ты здесь, что никуда не уйдешь.
– И я люблю тебя, Велвет. Не думаю, что смог бы оставить тебя, даже если бы и хотел.
Он поцеловал ее, и поцелуй его был исполнен любви и грусти, сожаления и обещаний, которых, и он понимал это, ему не суждено было исполнить.
– Возьми меня, Джейсон, – прошептала она, припав к его груди. – Здесь. Прямо сейчас. Подари мне своего ребенка.
Еще недавно он отстранился бы от нее при этих словах, не захотел бы этой близости. Сейчас же взор его голубых глаз сверкнул страстью. Он не хотел скрывать любовь к ней.
– Я тоже хочу этого, Велвет, но не могу. Не здесь. Не в этой грязи. Я хочу, чтобы твоя память обо мне была связана только с хорошим, исполнена той страсти и любви, которую мы с тобой делили. – И он отстранил ее от себя. – Я хочу, чтобы ты мне что-то пообещала. Это моя последняя просьба к тебе.
Сердце ее сжалось. Он коснулся того, чего она не хотела слышать, – что он может и не вернуться домой. Велвет покачала головой:
– Ты сможешь попросить меня, когда выйдешь отсюда. Завтра я снова приду, и тогда…
– Нет. – Рука его сжала ее плечо. – Я хочу, чтобы ты осталась дома. Я не хочу, чтобы ты снова появлялась здесь.
– Нет! Ты не можешь просить у меня этого. Я люблю тебя. И хочу быть с тобой. Я…
– Я не хочу, чтобы ты видела меня сидящим в этой клетке, и не хочу, чтобы видела меня болтающимся на виселице. Я хочу, Велвет, чтобы ты пообещала мне это. Хочу, чтобы ты сделала это ради меня, выполнила мою последнюю просьбу.
Она не могла произнести ни слова. На глаза навернулись слезы и градом покатились по щекам.
– Я не могу. Я должна видеть тебя. Я должна быть с тобой.
– Пожалуйста, Велвет. Сделай это ради меня. Ради моей любви к тебе.
– Джейсон…
– Я люблю тебя, герцогиня. Если бы все повернулось по-другому, если бы я мог вернуться домой, я стал бы таким мужем, о котором ты мечтала. Сделал бы все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива. И никогда не оставил бы тебя, Велвет. Никогда. – Он приник губами к ее губам, успокаивая их дрожь. – Но этому не дано сбыться. И я хочу, чтобы ты дала мне слово никогда здесь больше не появляться.
Она припала к нему, не в силах сдержать слезы и содрогаясь всем телом.
– Я люблю тебя, – прошептала она.
– Тогда выполни мою последнюю просьбу. Сделай это ради меня, герцогиня. Только ради меня.
Всеми силами души она не хотела отвечать согласием. Каждый час, каждую минуту, еще отпущенную им
