– Спасибо тебе, Грасси. Увидимся на следующей неделе.
Они вышли из пивной, Джейсон остановился на минуту, чтобы вдохнуть чистого воздуха. Правда, воздух этого района Лондона не слишком отличался от воздуха пивной, но в нем не было того зловония, которым они только что дышали. Джейсон был рад, что они выбрались из этого притона. Он надеялся, что алчность Фута приведет его к ним.
– Не хочу заранее огорчать тебя, – произнес Люсьен, когда они сели в экипаж, – но может случиться так, что это не приведет нас к Эвери.
Джейсон взглянул в лицо Люсьена, которое то пропадало в темноте, то появлялось в лунном свете – экипаж катил по освещенной луной аллее.
– Я знаю.
Но думать о Футе ему не хотелось. По крайней мере до понедельника эту проблему можно было выбросить из головы. Другая, более насущная проблема волновала его.
Люсьен нарушил повисшее в экипаже молчание:
– Еще не слишком поздно. Можно завернуть на рюмочку к мадам Шармань. Говорят, у нее появилась новая девочка – сплошное наслаждение.
– Извини, Люсьен, но, боюсь, это не для меня. Отвези меня на Беркли-сквер, – крикнул Джейсон кучеру, а Люсьен вопросительно приподнял густую черную бровь:
– Леди Велвет?
– Да. Мы с ней не закончили одно дело.
Люсьен хитро улыбнулся:
– Понятно.
Джейсон подумал: что может понять его друг, если ему самому ничего не понятно. Друзья продолжали путь в молчании, пока экипаж не приблизился к месту.
– Заверни за дом, – велел Джейсон кучеру и там вышел из экипажа.
– Удачи тебе, – бросил ему в спину Люсьен, но мысли Джейсона крутились вокруг девушки, которую он надеялся застать наверху.
Когда он заглянул в каретный сарай, кареты Хавершемов там не было. Велвет, вероятно, была на приеме, который устраивал граф Уайтмор. Все, кто имел положение в свете, считали своим долгом присутствовать там. Со дня своего возвращения в Лондон Велвет постоянно бывала на приемах.
Джейсон горько усмехнулся. Когда она была в хижине, он не подозревал в ней такую тягу к светским развлечениям. Очевидно, ошибался.
Джейсон, держась в тени, направился по саду к задней стороне дома. Если она не останется с Бальфуром, то рано или поздно вернется домой. Терпение не его добродетель, но этой ночью он будет одним из самых терпеливых на свете людей.
Велвет устало поднималась по лестнице. В доме было холодно. Они больше не могли позволить себе отапливать нежилые комнаты.
Кутаясь в наброшенную на плечи пелерину, Велвет открыла дверь в спальню и вошла. Заспанная Табита бросилась зажигать лампы и раздувать огонь в камине, а потом помогла ей раздеться.
– Хорошо провели время, миледи?
Велвет вздохнула.
– Хорошо, имея в виду, что вечеринка была у этого распутного Уайтмора. Присутствие графа Бальфура помогло мне скоротать время, но я была так рада, когда отправилась домой. – Увидев темные круги под глазами служанки, она махнула ей рукой. – Ладно, Табби, все остальное я сделаю сама. Отправляйся в постель, пока твоя комната не остыла, и постарайся хоть немного поспать.
– Да, миледи.
– Я справлюсь сама, Табби.
– Хорошо, миледи, спасибо вам.
Табби вышла из комнаты, закрыв за собой дверь, а Велвет присела к туалетному столику и начала вытаскивать шпильки из волос. Они волнами рассыпались до талии. Велвет стала расчесывать их, но какое-то движение у окна привлекло ее внимание. Повернувшись к окну, она вскрикнула. На балконе обрисовался профиль мужчины, а потом балконные двери раскрылись, и в комнату вошел…
– Джейсон, что ты тут, ради всего святого, делаешь?
При неверном свете лампы лицо его казалось злым: зубы крепко сжаты, на щеках ходили желваки. Губы его дрогнули в попытке улыбнуться.
– Я пришел, чтобы повидаться с вами, миледи. Только не говори, что ты не рада меня видеть.
– Ну, конечно, я очень рада. Я так беспокоилась о тебе. Боялась, что кто-нибудь мог тебя узнать.
Он странно смотрелся в девичьей комнате. Она заметила, что он одет в очень простой костюм: коричневые бриджи и свитер, волосы были схвачены на затылке узкой черной ленточкой. В таком виде он ничем не отличался от простолюдина на улице, и все же она никогда не видела более красивого мужчину.
Джейсон подошел к ней, Велвет посмотрела ему в лицо, и дыхание замерло у нее в груди.
– Время уже позднее, – сказал он, скользя взором по ее тонкой сорочке и белым шелковым чулкам. – Наверное, ты от души наслаждалась приемом, – произнес он язвительным тоном.
