Он свернул в лес, но тут же вновь появился на дороге и подбежал к корнету.
– Давай я тебя к дереву привяжу, что ли? Чтоб натурально было!
– Верно! – согласился Плетнев. – Только быстро, а то наряд должен проехать. Как бы вас не схватили.
– Спасибо за заботу, – сказал Бубенцов, привязывая Плетнева к дереву вожжами.
– Это вам спасибо, господин революционер, – ответил Плетнев. – А что народ плохо живет, я и сам видел, только вот так красиво, как вы, сказать не могу. Я встречу с вами и слова ваши на всю жизнь запомню…
– Как зовут-то тебя? – затягивая узел, ласково спросил Бубенцов.
– Алеша Плетнев. А вас? Если не тайна?
– Какая, к черту, тайна. Афанасием кличут! Ну, счастливо! – Бубенцов похлопал корнета по плечу и нырнул в лес.
– На помощь! – крикнул Плетнев.
Артист тут же вернулся:
– В чем дело?
– Да я так, для маскировки, – улыбнулся Плетнев. – Военная хитрость…
– Правильно! – одобрил Бубенцов. – Ну, бывай!
И он нырнул в чащу.
Плетнев остался один, набрал полную грудь воздуха и заорал:
– Люди! На помощь!
В зарослях послышался шум.
– Ко мне! – крикнул Плетнев.
Словно подчинившись команде, из леса вышел огромный медведь и направился к связанному Плетневу.
Продираясь через лесные дебри, Бубенцов слышал отчаянные вопли своего избавителя:
– Караул! Спасите… Ой! Что делается!
– Какими замечательными ребятами богата мать-Россия! – воскликнул остановившийся на мгновение артист и с удвоенной энергией побежал дальше.
Вторая серия
Г о л о с з а к а д р о м:
«Это произошло лет сто, а может, и двести назад, так что очевидцев, скорее всего, не осталось. Поэтому никто не может упрекнуть нас в недостоверности…»
Пока проходят титры второй серии, зритель видит кадры, напоминающие ему содержание первой:
полк, входящий в город…
мавр Бубенцов, стреляющий излука в губернаторшу…
Мерзляев, разглядывающий попугаев…
гусары, выпрыгивающие из окон заведения мадам Жозефины в седла…
Настенька, которую Артюхов ведет по длинным тюремным коридорам…
полковник, сражающийся с Плетневым на бильярдном столе…
бегущий через заросли Бубенцов…
Плетнев, ударяющий рукояткой пистолета по голове Артюхова…
выходящий из кустов медведь, направляющийся к привязанному Плетневу…
На фоне всех этих кадров звучит лихая гусарская песня:
– Бред! Чушь!!! – Разгневанный Мерзляев расхаживал по кабинету. Перед ним стоял навытяжку Артюхов. К перебинтованной ноге прибавилась перебинтованная голова.
– Ты сам-то понимаешь, что ахинея? – орал Мерзляев. – Какие сподвижники? Откуда? Во что они были одеты?
– Не могу знать, ваше высокоблагородие. Не разглядел!
– Не разглядел, потому что их и не было!
– Так точно – не было!
– А кто ж тебя по голове стукнул?
– Сподвижники!
