– Один из матросов обнаружил парочку, спрятавшуюся в трюме. Вспомнив о нашем разговоре, я решил, что вы захотите поговорить с ними. – Он отступил назад, повернулся и пропустил вперед хрупкую женщину.
– Какого дьявола?.. – Корд опешил. – Черт возьми, Виктория! – Заглянув за ее плечо, он заметил Клер, которая дрожала и была ужасно бледной.
– Ее укачало, – объяснила Виктория. – Ей надо лечь. Ярость мешала ему говорить. Корд бросил взгляд на Рейфа, тот кивнул.
– Я позабочусь о ней, – сказал Шеффилд и повернулся к помощнику капитана. – Блондинку можно уложить в моей каюте. Я буду спать у вас, пока мы не уладим это дело.
Дженкинз кивнул, и Рейф потянул за собой Клер. Та обернулась:
– Тори?
– Все хорошо, дорогая. Тебя никто не обидит.
– Каюта Шеффилда направо. С ней будет все в порядке. – Взгляд Корда снова стал тяжелым. – Бояться надо вам. Он отступил от двери. Виктория подняла голову и гордо вошла в каюту. Корд захлопнул дверь с большей силой, чем хотел бы, не сумев сдержать себя.
– Вы понимаете, что вы наделали? Это судно выполняет особую миссию – очень важную. Вы осознаете опасность, которой подвергли себя? – Он потянулся за рубашкой, надел ее, но пренебрег застегиванием пуговиц. – Мы слишком далеко ушли, чтобы вернуться и высадить вас. На карту поставлено слишком многое.
Виктория съежилась под его взглядом, но продолжала молчать.
– Ей-богу, мне приходилось видеть глупости, но эта превзошла все. Лондонские доки кишат ворами и мошенниками. Едва ли это подходящее место для двух девушек – как и судно с грубыми матросами.
Корд приблизился и встал прямо перед ней. Взяв за подбородок, он вынудил ее посмотреть ему прямо в лицо.
– Назовите хотя бы одну причину, по которой мне не следовало бы всыпать вам как следует.
Виктория проглотила комок.
– Мы должны были бежать. В тот момент идея показалась мне удачной.
– Удачная идея? Это похоже на удачную идею? – Он сделал резкое движение, и она отшатнулась.
– Черт, я не собираюсь бить вас – хотя руки чешутся перекинуть вас через колено и выдрать как следует.
Виктория ничего не сказала. Он видел, как она напугана, как дрожат у нее руки, и его гнев немного поутих.
– Сядьте, а то упадете. – Он подтолкнул ее к стулу с высокой спинкой, и она благодарно опустилась на него.
– Спасибо.
– Прекрасно. Теперь вы расскажете мне, почему бежали из моего дома и пробрались на шхуну, чтобы попасть во Францию. И я больше не желаю слушать выдумок. Виктория, я хочу знать правду прямо сейчас.
Он видел ее смятение, видел, как она напряженно думает, пытаясь найти приемлемое объяснение. Но она была измучена и напугана и утратила большую часть мужества.
– Правду, Виктория. Ничто другое не пройдет.
Ее глаза закрылись. Виктория издала вздох, означавший, что она сдается, и тихо произнесла:
– Это я та девушка, которая украла ожерелье. Я ударила барона по голове. Грелкой. Большой тяжелой металлической грелкой.
– Постельной грелкой. Она кивнула.
– Я должна была остановить его. В тот момент это был единственный способ, который пришел мне в голову.
Он не желал испытывать к ней ни капли сочувствия.
– Почему?
– Что – почему?
– Почему вы ударили лорда Харвуда по голове постельной грелкой?
– Потому что он был… он был… он хотел обидеть Клер.
Корд сделал глубокий вдох, теряя контроль.
– Хорошо. Начните сначала и ничего не пропускайте. Расскажите подробно, что случилось.
Тори сцепила руки на коленях, пытаясь остановить дрожь, мучительно решая, как много она может рассказать, поскольку ничего другого ей не оставалось. Каюта была маленькой, но комфортабельной, с широкой койкой и встроенным шкафчиком тикового дерева. Иллюминатор закрывали занавески, на шкафчике стояли кувшин и тазик.
– Я жду, Виктория.
Она глубоко вздохнула и взмолилась, чтобы он захотел помочь ей, как предлагал когда-то. Выбора не было. Нужно сказать правду. Ну, во всяком случае, большую часть правды.
