— Правду сказать, не обманула молва: не одному мужу краса твоя глаза застить будет. Сватов жди, Халена дщерь Солнцеярова, великих, от мужей знатных, именитых, княжьего рода.
— Вы дочь Ханги? — насторожилась девушка.
— Вещунья она, — ответил Малик за жену.
— Тогда знать должны, что свататься ко мне дело пустое.
— Знаю, — опечалилась отчего-то. — Только Мирославу ты пара, иной ему не сыскать.
У Халены брови вверх взметнулись. Гневомир, услыхав про князя, крякнул досадливо, а Миролюб тяжко вздохнул, за брагой потянулся.
— Прости, Лебедица, но слишком честь велика. Да есть у меня тот, о ком сердце болит, к кому душа рвется.
Женщина промолчала, лишь головой качнула, отводя печальный взгляд:
— Пойду, — и ушла.
Малик к Халене качнулся:
— Горузд сказывал, поутру домой двинетесь?
— Значит двинемся.
— Просьба у меня будет: возьми гонца с собой поклон Мирославу бить.
— Почему нет? А в чем поклон и почему мне о гонце говоришь? Лютабор за старшего.
— Он сказывал, как ты решишь.
Халена бровь выгнула: здрасте! Начальницу нашли!
— Я не против.
Малик довольно улыбнулся, браги из кувшина себе и ей плеснул:
— Благодарствую.
— А в чем просьба? — не поняла Халена.
Малик кружку обратно на стол поставил, вздохнул:
— Слух пошел — степняки лишь начало. Дале боле будет. По всем украинам всполохи. Лютичи в набег пошли.
Мужчины дружно головы в сторону князя повернули. Гневомир про мясо забыл, Миролюб про брагу.
— По всем землям сеча будет. Сговор у лютечей с росками. Те до урочища уже всех потеснили… Не выстоять нам. Я князю служить готов как простой гридень, лишь бы род поляничей сохранить. Да, многие идут у Мирослава правды искать. Всем уже ведомо — сила за ним, раз сами Боги ему бережу дали. Тебя, Халена Солнцеяровна.
— Приехали, — кивнула девушка. — Я что, вымпел?
Князь моргнул недоуменно — что сказала?
— Ладно, — рукой махнула. — Как Мирослав скажет, так и будет. А я за слияние двух племен, и трех, и десятка. Одним не выстоять, в этом ты прав князь, а что главенство свое Мирославу передаешь ради сохранения людей. Благородный поступок — поклон тебе за него. Что в моих силах будет — сделаю, помогу.
Малик заулыбался:
— Благодарствую, Халена Солнцеяровна, славная богиня-воительница, — поднял кружку.
Девушка поморщилась:
— А нельзя без патетики? И вообще, спать пора…
Легла она на лавке под навесом, под голову куртку бросив. В паре бегов от нее побратимы развалились.
— Защитники, — хмыкнула и к бревенчатой стене отвернулась. Да тут же и заснула. А парни еще долго маялись, ворочались, вздыхая.
— Слышь, Гневомир, а ежели вправду Мирослав Халену сосватает? — выдохнул Миролюб в небо, усыпанное звездами, глядя.
Тот долго молчал и выдал наконец:
— О другом печалюсь: лихо грядет. Лютичи беспонталычны да злы, что осы, а роски хитры да осторожны. Ежели вместе встанут — большая беда во весь мир настанет. А Халене поперед всех достанет.
— Почто ей-то? — приподнялся на локте парень, в лицо товарища заглядывая.
— А ты сам мерекай: слух о ней ужо за Белынь ушел. Князья, о том прознав, к Мирославу потянулись. Гнедко баял, сбираются у Любодара, то один, то другой, гонца шлет. Знать всем Халена наша надобна. Как бы не удумали веред учинить, не один, так другой. Засылов лютичей и ранее отлавливали, а ноне ежели роски за дело примутся — не уследим. Слышал, что она баяла? Пока вместе — сила. А вместе — с ней. Знать, много ума имать не надобно, чтоб понять — ее первой и будут убирать. Чтоб аймаки, значит, в сговор не вошли.
Миролюб лег на место, задумался:
