— Вкусно, — пояснила на всякий случай.
— Ха! — гоготнул Гневомир. Миролюб же с трудом взгляд от девушки отвел, нахмурился, на себя, дуралея, серчая: ну, утричает девица — эка невидаль! А что жадно — так голодна небось.
И вздохнул — как на нее ни смотри: вкривь ли вкось, как спит али вечеряет, поутру у бочки личико омывает али на коне гарцует, улыбается ли, серчает ли — хороша, что зорька — взгляд не отвесть. Печаль одна мужам. Эх, боги!..
— Чаво вздыхаешь, барузд?! Домой вертаемся! — гоготнул Гневомир, толкнув парня в плечо.
— Да ну тя, все те бавиться, — буркнул тот.
— А че б нет? Домой вертаемся, паря! И-ех! — и хлопнул по крупу лошади Мирослава ручищей. Гнедую подкинуло, рванула вперед, унося с собой всадника. Гневомир заржал.
Халена осуждающе посмотрела на удалого `мальчика' и насторожилась: что-то очень знакомое было в отношениях побратимов, в них самих — один шутит, другой огрызается, один серьезен да степенен, худощавый да верткий, другой неугомонный весельчак, мальчишка, хоть и комплекция бычья.
— Где-то я это уже видела, — хмуро заметила девушка, пытаясь вспомнить — где? И кого ей напоминают друзья? Но лишь смутное что-то в памяти плавает, тенями-силуэтами. Впечатление возникло, что не хватает кого-то. Третьего — глаза карие.
Девушка обернулась: Трувояр?
Тот делал вид, что внимательно оглядывает местность, не обращая внимания на болтовню и ерзанье брата, что сидит у него на прилуке седла. Но по взгляду было видно, терпения у полянича немного — вот-вот на мальца прикрикнет, а то и в чужое седло перекинет.
— Смолкни, а? — попросил мальчика. Нежан согласно закивал. Ровно минуту спокойно сидел, молчал, и снова крутиться начал, то с воинами, рядом идущими, то с братом заговаривать. Не сиделось мальчику, не молчалось — гордость за себя и родича переполняла. Мужи вокруг огромные, как медведи, воины знатные, серьезные, лица бородатые, схватками былыми отмеченные: где шрамами, где ранами. И мечи, и джириды — загляденье. И все то воинство — братовы сотоварищи, не простолюды — дружники князя Мирослава!
И хотелось со всеми перезнакомиться, себя показать, на брата внимание обратить — воин-то он вам вровень!
— Репей тебе на язык! — не выдержал Трувояр, передал мальчика соседнему дружнику.
Халена отвернулась: нет, никого ей Трувояр не напоминает кроме доброго товарища.
— Чиряк у постреленка на антересном месте, — усмехнулся Гневомир. — Сейчас и Гудаяра проймет балаболка непоседливая.
Правда, пяти минут не прошло: взвыл мужик и передал разговорчивого мальчика впереди идущему воину.
— У-у-у, — протянул Гневомир озабоченно. — Давай-ка, Солнцеяровна, во главу рати перебираться, а то скоро нам Трувояра родича передадут.
И рванул вперед, наддав коня, Халена за ним. Встали впереди отряда, пока Лютабор с гонцом поляничей разговаривал. Следом Миролюб присоединился, только слева от Халены пристроился, недобро зыркнув на Гневомира: ужо припомню те забавы молодецкие!
Девушка хмыкнула: дети!
— А скажи, Солнцеяровна, как оно там? — кивнул Гневомир вверх.
— В небе, что ли? — озадачилась.
— Ну-у.
— Птицу встретишь, спроси, а я не больше тебя знаю. Видишь, по земле хожу. Здесь тоже красота смотри какая, — кивнула на исполинские сосны, мох у корней, заросли малины. Сказочная природа. — Заповедник для Феи.
— Чаво?
— Чаво, чаво! — передразнил Миролюб. — Не для тебя, дурилы, сказано.
— Ты че лаешься? — удивился парень. — Аль в зубы давно не получал?
— Так, хорошо! — развела руками Халена, придерживая побратимов. Недолго им от ума большого друг на дружку кинуться. Вот забавы у мужчин — подерутся, покусаются, а потом из одной мисы едят, один каравай надвое делят да одним плащом укрываются. — Что вы все делите, понять не могу?
И вдруг свистнуло что-то, в грудь ударило. Халену качнуло назад. Не поддержи побратимы, ринулась бы вниз с лошади. Парни остановились, Гневомир правую руку, а Миролюб левую подняли. Встал отряд, тихо стало за спиной друзей.
Халена волосами тряхнула, грудину ощупывая — что это было? Уставилась на погнутую бляху — подарок Лебедицы и брови на переносице свела — неужели стрелу кто пустил? Вмятина-то в чеканке, как от жала. Вскинула взгляд на побратима: а у того лицо, что туча хмурая — черно и гневливо — взгляд такой, что не сдержать. На Миролюба глянула. А он стрелу с земли поднял, сунул ей в руку и вперед поддался, собой девушку прикрывая. За спиной свистнули — Лютабор дружников в разведку отправил.
Гневомир, глухо зарычав, направил коня вперед, копируя маневры побратима. Да Халена не дала — поняла уже, что к чему, потому и не хотела, чтоб друзья за нее свою грудь подставили. На нее стрелу ковали — ей пусть и достается. Пустила лошадь по дорожке.
— Халена, язвить твою, куды?! — зашипел Гневомир, пытаясь удержать шалую.
Та лишь сильней Ярую наддала. Пара бегов и стало видно впереди меж просветами стволов да еловых лап, черного всадника. Он стоял, не скрываясь
