– Знаешь, что… – задумчиво мурлыкнул Мэллу и потерся об колено Хольвина подбородком. – Я, кажется, знаю, что можно сделать. Я могу поговорить с этим медведем…
– Там забор, – сказал Локкер.
Кот пренебрежительно усмехнулся.
– Ты, лось, не еда только потому, что псу старый друг. Глупые вы звери, травоядные…
Локкер не обиделся. Рысь есть рысь. Он прекрасно знал, что такое рысь.
– Не дразни Локкера, – сказал Хольвин. – Но поговорить с этим медведем было бы просто великолепно. Именно потому, что он, я надеюсь, понимает… некоторые необъяснимые вещи.
– Отчего вдруг приходит страх? – спросил Локкер. – Без причины, да? Ни с того, ни с сего?
Хольвин кивнул.
– Ну, вы, рогатые, наверное, всегда чего-нибудь боитесь, – сказал Мэллу. – Лось – не показатель. А я – показатель. Я чую. Я ничего не боюсь, но я чую… как что-то растет.
Псы согласно закивали. Рамон сказал:
– Здорово, что ты идти не боишься. Там – мертвяки.
– Мне плевать, – сказал Мэллу. – Я счастливый. Я любил, такую кошку любил… мурр-рр… Шикарную кошку. Будут котята. И еще – я собираюсь охотиться в лесу… так что мне плевать на мертвяков, бобик.
Хольвин почесал его за ухом – и кот потянулся всем телом.
– Я пойду ночью, – сказал он с тенью самодовольной усмешки. – В темноте люди не видят. А если будет дождь, так это еще и лучше.
– А я пойду сейчас, – сказал Локкер и поднялся. – Мне жаль от вас уходить, но это нужно.
Хольвин кивнул и улыбнулся на прощанье – Локкер потянулся к нему, давая погладить себя по переносице. Потом вышел из комнаты; Рамон выбежал на дождь его проводить.
– Передай привет Ирис, – сказал он грустно. – Жаль, что я ее никогда не видел.
– Еще увидишь, – улыбнулся Локкер. – Ты приходи к пруду, когда луна станет совсем круглой. И я приду.
И перекинулся, чтобы Старшая Ипостась не вымокла насквозь…
Хольвин оставил рысь обдумывать услышанное, накинул плащ с капюшоном и, сопровождаемый Шагратом, тоже вышел во двор.
Пахло водой и мокрым сеном. Дверь в импровизированный денник была раскрыта настежь, и с крыльца отлично виделось все, происходящее внутри. Под навесом на ворохе соломы лежал Дэраш в Старшей Ипостаси и задумчиво жевал антоновское яблоко. Рядом сидела Лилия в потрепанном джинсовом костюме и резиновых сапогах, тоже грызла яблоко и рассказывала про лес. Из-за решетчатой загородки торчали любопытные физиономии коз. Корзина с яблоками стояла так, что при желании дотянуться до угощения мог кто угодно.
При виде Хольвина Лилия просияла и вскочила. Дэраш мотнул челкой, мельком взглянул на него и откусил кусочек яблока. Козьи мины сделались еще заинтересованнее.
– Господин посредник, как дела? – спросила Лилия весело.
– Зови меня Хольвином, – сказал Хозяин. – Не такой уж я старый. Не замерзла?
Лилия отрицательно качнула головой, грустно улыбнулась:
– Не отвечаете, значит, денег не дают…
– Потерпите. Слишком большая сумма для нашего Фонда, больше полумиллиона, все-таки… Как ты себя чувствуешь, Дэраш?
Жеребец рассеянно поднял прекрасные темные очи:
– Лучше. Во рту почти не болит и не кашляю. Коленям тоже легче. Я поправлюсь совсем?
Хольвин вздохнул.
– Ну что тебе сказать… Боль скоро пройдет совсем. Если не будет скачек и прогулок в полях под седлом по три-четыре часа подряд. Отдохнешь хорошенько и снова сможешь бегать… Лилия, пойдем в дом, я тебе дам лекарство, Дэрашу в питьевую воду добавлять. И попону возьмешь, будешь его укрывать на ночь – заморозки, не простудился бы…
Лилия улыбнулась Дэрашу, который смотрел на нее доверчиво и спокойно, вслед за Хольвином пробежала по двору, натянув куртку на голову, заскочила в дом. Закрыла за собой дверь и заглянула Хозяину в лицо:
– Все здорово плохо? Да?
– Лилия, – сказал Хольвин, – я звонил в СБ, тебе дают отпуск, останешься жить здесь и будешь ухаживать за конем – он к тебе расположен. Как быть с деньгами, пока не знаю. В Лиге все в курсе, наши адвокаты думают, что можно сделать, чтобы перевести вас на легальное положение, но… этот Филлис уже замучил жандармерию своими звонками и министру написал. Я его видел. Он… мертвяк новой формации, то есть формально живой, но двоесущным и
