немного сбавил в весе на строгом режиме, но постоянно так и светился розовым. Ему нравилось.
Гуз Келли, инструктор по физкультуре, внешне держался бодрячком, но в действительности у него был самый тяжелый случай колесной лихорадки на всем СИИП 3107А. Здоровяк Келли был рожден для жизни на открытом воздухе — он мучительно тосковал по естественному воздуху и почве под ногами. Чтобы хоть как-то возместить недостающее, он быстрее шагал, громче кричал, ярче багровел и сильнее выпучивал глаза; он еще яростнее ощетинивался. Чтобы утихомирить дрожь в руках, появлявшуюся время от времени, он глотал успокоительные таблетки. Ему постоянно снились сны о том, как он куда-то падает — сны, которыми он замучил сначала корабельную матушку Хаббард, а затем и падре Церкви Маркса.
— Это оно? — с неодобрением спросил он у Доминика. Раньше он никогда не видел горгона; Отделы семантики, медицины и ксенологии предпочитали держать его при себе.
Доминик ткнул розовый шар носком ботинка.
— Джордж, проснись.
Вскоре гладкая кожа на теле горгона пошла складками и комками. Комки медленно росли, превращаясь в длинные членистые стебли. Некоторые из них расширились на концах, образовав псевдоруки и квазиноги; другие распустились в замысловатые образчики ушных раковин и фоторецепторов. Вытянулся орган речи, напоминавший небольшую трубу.
— Привет, — радостно поздоровался Джордж.
— Он что, в любое время может втянуть их обратно? — потирая подбородок, спросил Келли.
— Да. Покажи ему, Джордж.
— Ага. — Пушистые стебли оголились на кончиках, затем стремительно сжались — сегмент за сегментом. За какие-нибудь две секунды Джордж снова стал гладким шаром.
— Будут некоторые сложности, — заметил Келли. — Понимаете, что я имею в виду? Если за него нельзя ухватиться, то как тогда можно
— Мы перепробовали все, что смогли придумать, — сказал Доминик. — Запирали его, держали на голодном пайке, не разговаривали с ним… Зарплаты он не получает — так что оштрафовать его невозможно.
— Или вычеркнуть из списков на поощрение, — угрюмо заметил Вомрат.
— Да. И уже поздно применять к нему обработку Павлова-Моргенштерна, которую мы проходили в детстве. Мы не можем предотвратить преступление, которое он уже совершил. И тогда мы подумали — раз уж вы инструктор по физкультуре…
— Мы подумали, — дипломатично заметил Вомрат, — что вы могли бы подметить что-нибудь полезное. Болезненное что-нибудь.
Келли подумал.
— Что ж, есть кой-какие грубые приемчики, — сказал он наконец, — но только… — Он безнадежно махнул рукой в сторону Джорджа, который снова выпустил ушные раковины. — Что вы скажете насчет… — Келли закончил шепотом на ухо Доминику.
— Нет, об этом и речи быть не может, — с горечью проговорил Доминик. — Что ж, сожалею, Келли. Очень мило с вашей стороны, но…
— Нет-нет, подождите секунду, — сказал Келли. — Мне кое-что пришло в голову. — Он покусывал большой палец, внимательно разглядывая горгона. — Иногда в бассейне ребята начинают друг друга окунать. Под воду. Так вот что я подумал — он дышит воздухом, так ведь? Понимаете, что я имею в виду?
Доминик и Вомрат переглянулись.
— Звучит неплохо, — обронил Доминик.
— Исключено, — воспротивился Вомрат. — А вдруг Келли нанесет ему серьезный вред или даже… Страшно подумать.
— Ах, да, — спохватился Доминик. — Нет, вы правы — мы не можем рисковать.
— Я уже семьдесят три года инструктор физкультуры — прошел два омоложения… — ощетинившись, начал Келли.
— Нет, Келли, дело не в этом, — торопливо проговорил Вомрат. — Мы просто вспомнили, что Джордж — не человек. Откуда мы можем знать, как он отреагирует?
— Но, с другой стороны, — заметил Доминик, — горгоны действительно становятся синими, когда чем-то недовольны — на этот счет у нас есть уверение Рубинсона. Мне кажется, Джордж будет не слишком доволен, когда станет задыхаться; в этом-то все и дело, не так ли? Доктор Альварес, разумеется, будет внимательно за всем этим наблюдать. В самом деле, Альварес, я не вижу причины, почему бы нам не попытаться. Келли, если вы будете так любезны сказать, в какое время вам удобнее…
— Что ж, — произнес Келли, взглянув на часы, прикрепленные к большому пальцу, — черт возьми, бассейн сейчас пуст — сегодня женский день, но все девушки в Седьмом отделе болтаются возле миссис Карвер. Она все еще в истерике.
Озаренный какой-то внезапной мыслью, Альварес наклонился, обращаясь к горгону:
— Джордж, ты ведь дышишь через дыхальца, верно? Такие маленькие трубочки по всему телу?
