— Ах вот как!
— Знаешь ли ты этого дракона, госпожа моя?
Она ответила не сразу. Джастин со мною рядом и вовсе как-то странно застыла. Черный кривой посох, похоже, шевельнулся сам собой, а камень, вделанный в него, и вовсе, точно живой, смотрел то туда, то сюда.
Наконец женщина по имени Айрекрос промолвила:
— Вы можете спрашивать меня о чем угодно.
— Но я же только что спросила! — растерянно пробормотала я, и тут Джастин крепко сжала мое плечо.
Я посмотрела на нее: лицо ее было очень бледно, глаза горели странным ярким светом, который был хорошо мне знаком, — значит, она почуяла нечто неуловимое и теперь пытается понять, что же это такое. В такие моменты Джастин становилась совершенно невозможной.
— Айрекрос, — тихо сказала она, — мое имя Нитсажд.
Женщина улыбнулась.
— Что ты делаешь? — прошипела я сквозь зубы.
— Это такая игра, — едва слышно выдохнула Джастин. — Вопрос — ответ. Она расскажет нам все, что нужно.
— Но почему это обязательно должно быть игрой? — запротестовала я.
Джастин и та женщина не сводили друг с друга глаз, немыслимые соперницы, готовые начать изысканную и опасную схватку умов. Они, казалось, были уже полностью поглощены друг другом, сгорали от любопытства и нетерпения, ничего не видели и не слышали вокруг…
— Джастин! — громко окликнула я подругу.
— Тебе ведь хочется получить обратно этого арфиста, да? — проговорила незнакомка.
Я с трудом повторила ее имя вслух и закрыла глаза.
Джастин кивнула:
— Мы за этим сюда и пришли. А если я проиграю?
— Тогда я получу тебя, — просто ответила Айрекрос. — И ты станешь моей ученицей. — Она снова улыбнулась — совсем не зло и без всякой угрозы. — На семь лет.
Мне стало трудно дышать.
— Нет! — выкрикнула я, хотя едва могла говорить, и, стиснув руку Джастин, сильно ее встряхнула. — Джастин, Джастин, прошу тебя!
На какое-то мгновение мне удалось привлечь к себе если и не ее взгляд, то по крайней мере ее внимание.
— Все хорошо, Анна, — проговорила она очень тихо. — Мы получим этого арфиста, не вступая в бой, и спасем Флер, Кристабель и Данику.
— Джастин! — заорала я.
И все бесконечные утесы и выступы у нас над головой повторили ее имя; огромные птицы с широкими зубчатыми крыльями неторопливо вылетели из леса.
Но Джастин в отличие от птиц и скал меня так и не услышала.
— Ты гостья в здешних краях, — милостиво предложила ей Айрекрос, — и можешь спрашивать первой.
— Где та дорога, что ведет в страну лесного короля?
— Белый олень в дубовом лесу всегда следует тем путем, что ведет в страну короля арфистов, — отвечала Айрекрос, — и если ты пойдешь за ним, то будешь идти с утра и до ночи без отдыха и без оружия. Что такое «Песнь Дюкирка», и на каком инструменте она впервые была исполнена?
— «Песнь Дюкирка» — последнее творение убиенного поэта; она посвящена его возлюбленной и была исполнена перед окнами ее высокой башни на инструменте, сделанном, можно сказать, из перьев, когда все птицы в лесу, услыхав эту песнь, подхватили ее и превратили в плач об убитом поэте. — Джастин мгновенно ответила на этот вопрос, и я слегка перевела дух: она всю жизнь рассказывала нам подобные истории. — Как поймать в ловушку ведьму, что живет в лесу на границе этих земель, застав ее в истинном обличье, и как лишить ее силы?
— Ведьму, стерегущую границы этих земель, нужно посадить в железную клетку, а ее волшебный посох — это та ложка, которой она помешивает свое колдовское зелье. Что с огня начинается и огнем кончается, а меж огнями полосой черно-белой простирается?
— Ночь, — тут же ответила Джастин. Даже я знала эту загадку.
На лице женщины на мгновение возникла улыбка, похожая на тонкий светлый серпик месяца.
— Где проходит тропа, что ведет к корням этой горы, и чего обитатели горных недр боятся больше всего на свете? — спросила Джастин.
— Это огненная тропа, ибо огонь открывает проход среди их камней, а больше всего на свете они боятся света. Что всегда должно наступить, но прожить его нельзя, что имеет имя, но само как бы и не существует, что длиннее суток, но порой короче дня?
Джастин помедлила лишь мгновение.
— Завтрашний день, — сказала она и прибавила: — Зимой.
Женщина снова улыбнулась своей прелестной улыбкой, а я тихо вздохнула от облегчения.
