— А в общем, по совести говоря, мышам не так уж плохо... о чем мы говорили?
— Видимо о мышах.
— Я говорил о мышах, — поправил Айворд. — А мы говорили о "везунах". Но это не может продолжаться долго.
— Что не может продолжаться?
-Все это, — Айворд описал рукой широкий круг. Не только эта вечеринка, а и все остальное. "Птичка ходит весело по тропинке бедствий...". Скажите вы полагаете, что человечество распоряжается своей судьбой, или же, как некоторые верите, что мы — игрушка высших сил? Для разнообразия Мартину рад был услышать вполне осмысленную фразу. Он не спеша, обдумал вопрос.
— Это кажется, один из парадоксов? Я... нет, не знаю.
— Так, я вам скажу, — пообещал Айворд. — Как вы думаете, кто-нибудь вами дорожит, кроме вас самого.
— Нет, — уверенно ответил Мартину. — Разве что команда моего корабля, да и то я не в каждом уверен.
— Вы счастливчик и я тоже. А возьмите всех этих людишек, которые воображают, будто что-то для кого-то значат. Как ужасно им будет понять, что они не значат ничего!
— А им придется понять?
Профессор явно не ждал этого вопроса.
— О, да, наверняка, в свое время. Вы знаете, что такое "везуны"? Я имею в виду — для чего они? Это становилось скучным, видимо, следовало бы внять совету Ангуса.
— Не знаю, скажите, — покорно ответил Мартину.
— Заранее предупреждаю — вы мне не поверите. Ангус не верит, он типичный твердолобый индивид. И остальные тоже, с кем бы я ни говорил. Но я вам все равно скажу. Вы говорили, что не знаете игрушки мы или нет. Так вот мы — не игрушки. Потому что мы не занимательны. Мы — только досадная помеха... Вам когда-нибудь досаждали мыши? Единственно вежливость заставила Мартину проявить внимание, которое он уже почти утратил:
— Когда я был маленьким, — сказал он, — помню, у нас в доме их было полно. Но мне они не досаждали, скорее нравились. Вот только запах...
— И как ваша мать боролась с ними?
— М-м... помнится, сначала мы их ловили, но это помогало не долго: скоро хитрые зверушки научились избегать мышеловок. Так что, в конце концов, их истребили отравой. Новая пара появилась у входа. С переплетенными руками, слишком занятые собой, чтобы замечать окружающих, они направились к портьерам позади. Радуясь неожиданной помехе, Мартину через плечо глянул на них: они отдернули портьеру, за которой оказалось открытое окно, и, облокотившись о подоконник, стали глазеть на звезды. Мартину им позавидовал.
— Хорошо, — раздался голос Айворда. — А если вам нужно сделать что-то подобное с людьми, какую приманку вы положите в ловушку?
— Простите, — ...вздрогнув, Мартину пришел в себя. Айворд повторил.
— Ну, — он решил не перечить до конца, — я бы положит туда что-нибудь полезное или ценное.
— Совершенно верно. А для начала вы бы разбросали часть наживки вокруг просто так, чтобы привадить свою дичь к ловушкам. И вдруг Мартину понял. Но почему это не дошло до него сразу?
— Вы про "везуны", да? — спросил он резко. Но тут же до него дошел и комизм положения: в конце концов, Ангус его предупреждал. Он хмыкнул: значит это — мышеловки, а мы — мыши! Но в вашей аналогии не все сходится. Как насчет отравы?
— К ней я и перехожу, — спокойно ответил Айворд, — как и к тому, что придумали "везуны". Когда мыши научились избегать ловушек, ваша мать сразу забросила их?
— Нет, мы еще какое-то время ставили их. И только когда мыши стали настоящим бедствием, перешли к отраве.
— Вот и-мен-но! — Казалось, это обрадовало Айворда. — И, по-моему, они — кем бы они не были — тоже решили, что их ловушки больше не годятся. И тогда кто-то найдет супер-"везун", громадный и стабильный, и притащит его на Землю, и... тогда все будет кончено. По спине Мартину пробежал озноб. Стараясь обращаться к открытому окну позади, он медленно проговорил:
— А вы разве не слышали?
— Что не слышали? Мухамед Абдул на "Веге" только что наткнулся на первый стабильный "везун" со времен "Капеллы". Сегодня он выведет на околоземную орбиту. И... и еще, этот "везун" — громадный, просто гигант. Лицо Айворда вдруг побелело, как сметана. Глядя на Мартину, он открыл рот, но не смог вымолвить ни слова. Позади них, глядя в окно, девушка спросила удивленно:
— Милый, который час?
— Три, зачем тебе?
— Я так и думала, еще не утро. И к тому же, это ведь совсем не восток. Но посмотри, как там краснеет небо!
