экспертов окажется достаточно улик, чтобы дать ордер на немедленный арест Шмидта, Хантера, а также Бертона и его сообщников.
Согласно моей теории, арест главарей преступников был делом времени.
Примерно так я представлял себе победу справедливости. Единственное, что меня еще тревожило — моя собственная судьба до того момента, когда восторжествует справедливость. Я ободрял себя: дело находится в хороших руках. После того как я запущу весь механизм, другие люди непременно позаботятся о том, чтобы он не остановился на полпути, а наращивал обороты и как можно быстрее достиг цели.
Несмотря на вспыхнувшие надежды, я не мог отделаться от предчувствия грозящей мне опасности. Мысли снова вернулись к человеку в темной костюме. Почему он позвонил жене мэра?
Было что-то не так.
Мое душевное состояние гораздо улучшилось, когда я неожиданно встретил Джейн. Я заметил ее кабриолет, стоявший на другой стороне улицы. Она улыбалась и махала мне рукой. Все мрачные мысли сразу улетучились.
Я рывком распахнул дверцу, нагнувшись вылез из машины и через дорого побежал к ней.
— Привет, Джейн. Рад вас видеть. Как дела?
Она улыбнулась:
— Вы едете не в бюро? Бертон недавно ждал вас там.
— Нет, потом. У меня еще дела.
Я положил руки на откидной верх ее автомобиля. Теперь она сидела так близко передо мной, что я ощущал на лице ее дыхание. Она нежно посмотрела на меня. Когда я заглянул в эти глаза, я устыдился лгать этой девушке. Мой лоб вспотел. Казалось, машины и улица подо мной пышут жаром. Воздух переливался маревом, как знойным летом.
Увидев этот взгляд, я впервые вполне доверился ей.
— Мисс Джейн, — сказал я, и собственный голос показался мне необычно глухим, но гораздо более теплым, чем раньше. — Мисс Джейн, могли бы мы с вами встретиться вечером? Я очень хотел бы с вами поговорить.
Она кивнула, я понял и просиял.
— Теперь я еду домой, — объяснил я. — На Джексон-роуд.
Она стала серьезной.
— Вы мне не доверяете? — печально спросила она. — Я это чувствую.
— Я очень несправедлив, не правда ли?
Она покачала головой.
— Я хорошо понимаю вас. — Она болезненно улыбнулась.
— Я позвоню, — пообещал я. — Теперь я действительно еду на Джексон-роуд.
Джейн вздохнула:
— Я желала бы уехать подальше, туда, где никого нет.
— Совсем никого?
— Почти никого, — улыбнулась она.
— Я позвоню, — повторил я и выпустил ее руку, которую долго сжимал в своей ладони. Ее пальцы, до этого ужасно холодные, теперь согрелись. Автомобиль Джейн тронулся с места и с гудением уехал прочь. Я глядел ей вслед. В зеркале заднего вида она заметила, как я на прощание махнул ей рукой, и махнула мне в ответ. Когда она исчезла из вида, я поехал на Джексон-роуд.
В свой домик я вошел в настроении победителя. Я еще не подозревал того, о чем позже узнал от Джейн: она тоже чувствовала себя победительницей. Я взволнованно бродил по кухне, вышел на веранду, потом вернулся в комнату и покачал головой. Наконец я сел за стол. Я любил ее и был любим. Непостижимо, но это было так.
Между Джейн Шмидт и мной царило то большое, невыразимое словами согласие, которое, по словам одного поэта, являлось венцом жизни, то согласие, которое не ржавеет со временем, не знает границ и может преодолеть все преграды. Но какая же любовь связывала меня с Джейн? Я задумался над этим, но не нашел правильного ответа и открыл словарь, чтобы выяснить, к какому типу относилась наша любовь. Книга говорила о слепой любви, но наша была вовсе не слепа. Или все-таки слепа? Я наморщил лоб и стал читать дальше. Существовала пылкая любовь, преданная, возвышенная, горячая, пламенная. А какой была наша — пылкой, преданной, возвышенной, горячей, пламенной? Никто не мог точно сказать. И я пока не мог и сожалел об этом. Но чего нет, то, возможно, еще будет. Этим я утешился. Была ли наша любовь чувственной? Вполне возможно. Платонической? До сих пор, да. К сожалению. Целомудренной? Едва ли. Грешной? Я покачал головой. Глубокой, верной, счастливой? Знает Бог, однажды она такой станет.
Пока я ломал себе голову, что меня, в сущности, связывает с Джейн, я вдруг услышал перед домом скрип тормозов. От звука захлопываемой дверцы я вздрогнул и вскочил. Вскоре на веранде зазвучали торопливые шаги. Кто-то взобрался по деревянным ступеням и вбежал в дом. Я сорвался с места и распахнул дверь.
