отвратительный червь.
— Поедем дальше, — торопил я ее. — В штаб-квартиру полиции.
Она покачала головой. Ее лицо было искажено от страха:
— Поскорее отсюда! Здесь страшно. Все угрожает тебе. Я боюсь.
Мне было не до смеха, но я засмеялся.
— Только к шефу полиции. Не знаю, найдется ли место безопаснее, чем у него.
Она охотно нажала на педаль акселератора. Теперь машина мчалась, как сам дьявол. Я любовался своим прекрасным водителем и удивился, когда машина вдруг остановилась.
Гигантскими шагами я взлетел по каменной лестнице и потребовал дать мне возможность поговорить с шефом полиции. «Шеф полиции занят, — ответили мне, — придите через несколько часов». Я доказывал, что мне нужно его срочно видеть, но получил в ответ только пожатие плечами. Сейчас якобы самое срочное дело — это оставить в покое шефа полиции. В отчаянии я решился на компромисс.
— Тогда ведите меня к другому начальнику.
— И это сейчас невозможно, — сказали мне. — Придите в шестнадцать часов. Постарайтесь явиться точно в срок. У нас любят порядок.
Я выругался и попытался прорваться мимо этого типа в подъезд, но получил удар. В правой руке полицейского рядом с моей головой угрожающе появился пистолет. Я понял, что не стоит с ним связываться, и ни с чем вернулся к автомобилю Джейн.
Она еще раз попыталась убедить меня поскорее покинуть Ивергрин. Я с сожалением улыбнулся и покачал головой. Позднее я осознал, что совершил непростительную ошибку, но тогда я не видел причин вести себя по-другому.
Мы поехали к Меньшикову.
Старый алкоголик сидел на кухне. Когда хлопнула дверь, он вздрогнул.
— А, это вы, — раздраженно пробормотал он и облегченно вздохнул. — Опять ко мне?
— В последний раз, — пообещал я. — Скоро вам будет нечего бояться.
Я торопливо рассказал ему о том, что пережил в эти часы.
— Замешан ли мэр в делах «Шмидта и Хантера» Понимаете, я должен знать, как поступать дальше.
Он уклончиво ответил:
— Я с самого начала советовал вам образумиться. Но вы вообразили себя самым умным. Расхлебывайте теперь кашу, которую сами заварили.
— Вы ошибаетесь, — порывисто возразил я. — Я вовсе не собираюсь прекращать борьбу. Как вы можете так ошибаться во мне? Я только спросил, действует ли мэр заодно со «Шмидтом и Хантером». Иначе выражаясь, все ли подкуплены и кто главарь мафии, которая топит одного за другим местных предпринимателей?
Меньшиков пробежал по кухне, остановился передо мной и грубо сказал:
— Будьте на Дарк-лейн в час ночи — конечно, если вы сможете.
Я сделал вид, будто пропустил его последнее замечание мимо ушей.
— На Дарк-лейн? Но почему ночью?
Он молчал.
— И почему именно в час? — напирал я на него. — Это не связано с пакетиком, который мне было поручено отнести в спальню Гольдмундов. — Где- то в подсознании забрезжило подозрение. Я почувствовал неладное.
Он молчал.
— Что в пакетике? — процедил я сквозь зубы.
Он устало посмотрел на меня и прошептал:
— Наверное, наркотики. Насколько я знаю. Уходите же, наконец.
Я повернулся к двери, но помедлил.
— Замешан ли мэр в делах «Шмидта и Хантера»? — прохрипел я.
Ослабевший и спившийся Меньшиков сидел на стуле, — тяжело больной человек, жалкое зрелище. Он больше не замечал меня. Но в его опустошенном лице я прочел ответ. Казалось, я услышал слова: «По-иному и быть не могло…»
Я уже держал рукой дверь, собираясь вернуться к Джейн, когда услышал на улице торопливые шаги. Дверь распахнули. Передо мной появилась Джейн, ужасно бледная, с огромными от страха глазами.
— Бертон проехал по улице, — закричала она. — Меня он не видел, но автомобиль… Он стоял перед домом.
«Этого еще не хватало! — сокрушенно подумал я. — Теперь он знает, что я здесь».
Меньшиков взял стул, молча побрел к холодильнику, сел, взял бутылку и жадно отпил из нее. По его лицу стекал пот.
Я подошел к нему, положил руку ему на плечо и сказал:
