иногда даже неплохой отрез материала. Ведь должно же быть какое-то счастье у человека. Литтл Гарлем горевал. Женщины угрюмо сновали по переулкам. Если собаки лаяли, то только от голода. Литтл Гарлем надеялся на благословение весны и наделал долгов. Теперь он чувствовал себя одураченным, выглядел озлобленным, глубоко печальным и нищим одновременно. Все здесь взывало о помощи.
На следующее утро Эдгар взялся за телефон. Он просил Бертона о встрече.
— О'кей, — нехотя обронил Бертон. — Правда, в нашей стране не принято, чтобы большой бизнес шел навстречу работягам, но в этом случае я сделаю исключение.
Бертон прибыл через полчаса. Беседа получилась весьма бурной.
— Фирма должна сдержать обещание и выплатить обещанную повышенную зарплату, — требовал Эдгар. — Иначе я ни за что не отвечаю.
— Если вы дадите фирме соответствующие средства, она, конечно, выплатит высокое жалование, — возразил Бертон. — А если «Шмидт и Хантер» не проявляет решительности — это не по злой воле. Положение фирмы таково, что подобные кровопускания она не выдержит. Интересы дела не позволяют нам подобную расточительность.
— Полевые рабочие на грани голоду, — сказал Эдгар. — Я прошу вас понять, что это тоже веский политический фактор. Если фирма не исполнит обещания, люди потеряют всякое доверие и неизбежно окажутся под влиянием красных.
— Каждый патриотически настроенный человек должен знать, что у него есть долг перед Отечеством, — заметил Бертон. — Впрочем, мы живем не на Луне, а в Ивергрине.
— А путь к патриотизму техасца лежит через желудок, — добавил Эдгар.
Тут лицо Бертона скорчилось в гримасу, которая, по-видимому, означала сарказм.
— Не исключено, — сказал он. — То, что для человека является долгом, массы лучше всего понимают на языке кнута. К тому же ваши друзья работают, по нашим представлениям, немного медленно. Фирма видит необходимость нанять конных надзирателей.
— Это фирме дорого обойдется и, если уж на то пошло, не согласуется с гражданскими правами.
В Эдгаре кипело возмущение.
— Гражданские права негров — это одно дело, а интересы фирмы — другое, — бесстрастно заявил Бертон.
Чем спокойнее он говорил, тем больше возмущался Уиллинг.
— То, что вы делаете, противоречит всей государственной политике, — подчеркнул он. — Президент объявил бедности войну.
— Президент также проповедовал, что в Америке будет построено новое общество, — сухо заметил Бертон.
— Конечно! — воскликнул Эдгар и вытер пот со лба. — Конечно, как он сказал, так и сделает. Только фирма, кажется, его недослышала.
— Президент — это одно, — лениво и протяжно произнес Бертон, — а фирма — это другое. В Техасе действуют законы фирмы. Это порядок, и его нужно соблюдать. Ваши родители — немцы, и поэтому вы должны нас понять.
Через два часа на заседании окружного руководства профсоюза Эдгар уже сообщал о бедственном положений полевых рабочих Литтл Гарлема. Так как все попытки договориться с фирмой по-хорошему провалились, Уиллинг предложил начать забастовку.
— В настоящее время ситуация весьма благоприятная, — сказал он. — Поля стоят под водой; если канавы не расчистить, корневища будут затоплены, и в этом году не вырастет сахарная свекла. Кроме того, мы должны думать и о других полях, иначе урожай риса тоже сойдет на нет.
Заметив неодобрение на многих лицах, он ясно понял, что хотя в руководстве профсоюза царит полное понимание положения рабочих, стачка была бы неверным средством решения этой проблемы; она могла бы только увеличить тяготы людей Литтл Гарлема. Уиллинг едва ли не согласился с общим мнением, что фирма не сумела бы нанять достаточно рабочих из Мексики взамен уволенных батраков из Ивергрина.
— Что ж, может быть, — возразил Эдгар, — но в этом случае долгом профсоюза было бы объяснить мексиканцам нашу ситуацию. Если все же найдутся люди, готовые нанести нам удар в спину, то вмешательство штрейкбрехеров можно остановить силой.
Опять неодобрительные качания головами. Неужели он хочет призвать к восстанию? Но как можно натравливать одного американца на другого? В такой серьезный и решающий момент, как сегодня, нельзя допустить подобного рода конфликт. Надо приложить все усилия для укрепления страны.
Эдгар настаивал на своей точке зрения.
— Если меньшинство американцев незаконно лишает подавляющее большинство средств к существованию, обманутым не остается другого выбора. Они должны отвоевать свое силой.
— Следует воздержаться от такого экстремизма. Ваши планы пахнут мятежом Робеспьера и Кастро.
— Я профсоюзный деятель. Мой долг — улучшать положение полевых рабочих и их семей. Люди ждут именно этого от меня.
— Америка тоже ждет от вас исполнения долга перед Родиной. Мы просим вас видеть не только личные интересы большинства, но и думать о благосостоянии нации.
— Шмидт и Хантер — это не нация.
— Они патриоты, работающие на благое дело. Кто хочет нанести удар по фирме Шмидта и Хантера, в конечном итоге наносит удар по Америке, даже если он этого не понимает. Наша борьба за свободу требует, чтобы мы вытеснили с мирового рынка Кубу, этот российский филиал. Для этого необходимо
