Он мрачнеет.
— Я не понимаю, какая разница.
Она пристально смотрит на него, затем говорит:
— Бертон много чего требовал от меня, и я всегда выполняла его поручения. Но сейчас я в первый раз должна убить человека. Я не буду заходить так далеко. Я ухожу со сцены. С вами.
В ее глазах появляется нездоровый блеск.
Взвешивая каждое слово, Эдгар говорит:
— У Бертона длинные руки. Он достанет нас во Франции?
Она открывает дамскую сумочку так, что в ней виднеется крошечный пистолет.
— Этим я должна вас застрелить. — Она берет сигарету, снова закрывает сумочку, прикуривает от его зажигалки и улыбается. — Он достанет везде: во Франции, в Голландии, в Люксембурге, в Бельгии, в Дании.
— А в Швеции?
— Этого я не знаю. Но возможно.
— Тогда остается одно направление: восток.
Она смотрит на него, как на сумасшедшего.
— Не шутите! Вы «под колпаком» у Бертона.
Он указывает глазами на столик рядом с дверью.
— За тем угловым столиком сидит девица, которая родом оттуда. Она хотела заработать денег проституцией и вернуться назад. Перед этим она намеревалась обменять деньги в Западном Берлине. События развернулись так, что она предпочла остаться. Теперь она ходит с размалеванным лицом и волосами, как водоросли. И почему она собиралась вернуться? Она решила выйти замуж и стать обеспеченной особой — уже там. Вы не находите это странным?
Меньшикова кивает. Эдгару кажется, что она находит это странным. Но в мыслях у нее совсем другое.
— Тогда объединимся вместе, — предлагает он и думает: «Пусть они меня засадят в тюрьму, если я сумею пропихнуть свой доклад в печать, а уж в этом мне точно не откажут». — Если, конечно, моя невеста согласна. Последнее слово всегда за ней.
— Ваша невеста не придет, — подчеркнуто повторяет Меньшикова. — Напрасно вы мне не верите.
— Она придет, — твердит Эдгар. — Вы не знаете, что она за человек.
— Знаю или нет — неважно, — возражает Меньшикова. — Главное, как это за нее решит Бертон.
— Странно вы говорите, — бормочет Эдгар. — Почти как ваш отец.
XIX
Когда начался разговор Эдгара с Меньшиковой, Бертон и Шульц-Дерге вылезли из такси.
Теперь они бегут по довольно широкой улице.
Шульц-Дерге выражает свое опасение:
— С ним ничего не случится?
Бертон пожимает плечами.
— На этот вопрос можно ответить только потом, — лениво цедит он.
Издателя ответ не удовлетворяет.
— Вы считаете, что может что-то случиться? — неуверенно спрашивает он.
Бертон подавляет зевок.
— Все зависит от того, какую он займет позицию. Если он будет вести себя бестолково — конечно, с ним что-то да случится.
Шульц-Дерге молча семенит рядом с ним. Потом он говорит:
— Тогда мне крышка. Во Франкфурте меня знает каждая собака.
Лицо Бертона не меняется.
— Я уже советовал вам надеть мои солнцезащитные очки — ведь Шульц-Дерге очков де носит.
Эндерс живет в двухэтажном доме, построенном несколько лет назад, когда обставленная новым оборудованием фабрика грампластинок обещала принести большую прибыль.
