Я уселся позади Валерии. С ловкостью бывалого морского волка она вывела лодку из бухточки и на полной скорости понеслась по озеру.
— Как это чудесно — вернуться домой,— сказала она, бросив на меня взгляд через плечо.— У нас здесь очень красиво, правда?
— Да,— ответил я.— Мне очень жаль уезжать отсюда.
— Вы собираетесь уезжать?
— Да, в следующий понедельник. Синьора Фанчини уже ищет мне замену.
— Почему вы уезжаете? Мария писала мне, что вы очень милый человек. Читаете моему отцу вслух книги, и это ему нравится.
Но я вспомнил взгляд, который сегодня утром бросил на меня Бруно. Я понял, что теперь мое чтение вряд ли будет доставлять ему удовольствие.
— Мне необходимо продолжить работу над моей книгой.
— О! — Валерии не удалось скрыть разочарования.— Как жаль! Я надеялась узнать больше о вашей книге. Мне хорошо известны наши соборы и церкви. Отец, когда был здоров, всегда брал меня с собой. Он ведь работал искусствоведом в министерстве культуры.
— Но это уже решено,— сказал я и, чтобы сменить тему разговора, стал расспрашивать Валерию о ее жизни в Англии и Париже.
Всю дорогу до виллы она весело рассказывала о себе. Когда лодка причалила к пристани, я пожалел, что наша поездка так быстро окончилась.
— Как вам удастся перенести все эти чемоданы в дом? — спросила Валерия, легко выпрыгивая из лодки.
— Не беспокойтесь, синьорита, Биччи мне поможет.
— Ах, Биччи! Как он поживает? Мы с ним всегда были друзьями. Обязательно передайте ему привет. Как только смогу, я навещу его. Благодарю вас за все.
Она легко побежала вверх по лестнице, и ее платье развевалось на ветру.
Только я успел выгрузить из лодки багаж Валерии, как ко мне подошел доктор Пирелли.
— Что случилось у вас здесь со времени моего последнего визита? — спросил он, испытующе глядя на меня.
— Насколько мне известно, доктор, ничего,— ответил я.
— Однако разве вы сами не заметили, в каком состоянии находится сегодня Бруно?
— Синьора Фанчини сказала, что в сильное возбуждение его привело известие о приезде дочери.
— Чепуха! Это совсем не так. Что-то все-таки произошло. Ведь синьор Фанчини просто вне себя. Это сразу бросается в глаза!
— Действительно, он выглядит подавленным,— осторожно согласился я.
— О, это слишком мягко сказано. Он, как мне показалось, несколько раз пытался что-то сказать. Я предполагаю, что ему пришлось перенести какой- то, хотя и небольшой, шок. Но если вам ничего не известно, не имеет смысла об этом говорить. Я приеду завтра утром, и до этого времени его не следует тревожить. Вам понятно?
— Да, доктор.
Прежде чем уйти, он окинул меня долгим и, как мне показалось, подозрительным взглядом.
Я направился на виллу. У входа я встретил Лауру.
— Кажется, доктор Пирелли очень озабочен состоянием Бруно,— сказала она. Было заметно, что она встревожена.— Во всяком случае, он предписал ему полнейший покой. Он и тебе сказал об этом?
— Да.
— Для Валерии это очень печально. Но тут ничего не поделаешь. Съезди с ней сегодня в Палаццу. Она там должна выполнить несколько моих поручений, но мне не хотелось бы отпускать ее одну.
Я тотчас вспомнил, как Лаура вчера ночью говорила Беллини, что до пятницы им ничего не надо предпринимать. Она говорила, что они не должны допустить ни одной ошибки и что мне надо дать возможность поближе познакомиться с Валерией. Лаура отметила, что это очень важно.
Да, Лаура не собиралась терять времени даром.
— Хорошо,— сказал я.— Но, может, и ты поедешь с нами?
— Нет, Дэвид, у меня слишком много дел.— Она вдруг вопросительно посмотрела на меня: — Как тебе понравилась Валерия?
— Она славная.
— Звучит не слишком-то воодушевленно, Дэвид. А ведь вы, американцы, любите хорошеньких молодых девушек.
— Неужели? С таким же успехом можно сказать, что все американки обожают волосатых убийц со сломанными носами и сигарами в зубах.
С этими словами я повернулся и ушел.
Я успел заметить, как Лаура с открытым ртом смотрела мне вслед.
Я никак не мог, хоть на короткое время, остаться наедине с Бруно, чтобы не возбудить подозрений у Лауры. Я понимал, что он находится в ужасном состоянии после ночного разговора с ней. Мне очень хотелось сказать, что я был свидетелем их разговора и что ему не надо беспокоиться, так как я
